– Ой, Димка! – радостно пропела Оля, глянув в окно. – А чего он там сидит, почему не заходит, как думаешь?

– Он ждет, когда ты умоешься и причешешься и когда твоя мама достаточно блинов напечет, чтобы и на его долю хватило.

– Так надо ж его позвать! Я сейчас сбегаю…

– Ага, давай. Смотри не упади, коленки не разбей.

– Думаешь, не надо звать, да?

– Конечно, не надо. Сам придет. Не надо терять достоинства.

– Но разве достоинство в этом?

– А в чем?

– Ну, я не знаю… Я ведь сама его позвала физикой заниматься.

– Вот видишь – сама позвала! Этого вполне достаточно. Зачем еще вниз-то бежать, Оль? Он ведь тут же возомнит о себе…

– Ну что, что он возомнит?

– Что ты его любишь! Что ты за ним сломя голову бежать готова!

– Но я и так его люблю. И он меня тоже… Мы ж давно все меж собой выяснили.

– Ну, раз так… Наверное, уже и замуж пора?

– И про это мы уже говорили, да…

– Серьезно? И когда ж свадьба?

– Ну, до свадьбы еще далеко, что ты. Сначала мы в институт поступим, потом окончим хотя бы три курса, а потом, где-нибудь на четвертом курсе…

– Да ты что?! Вон даже как?

– Марта, ну чего ты злишься? Да, я не говорила тебе, потому что примерно такой реакции и ждала.

– С чего ты решила, что я злюсь? Я вовсе даже не злюсь, я просто удивляюсь, как у тебя все легко!

– А что тут может быть сложного? Все как у всех. Полюбили друг друга, поженились. Все очень даже просто!

– Ну, это тебе только кажется, что все просто. Вот скажи мне, к примеру, где вы после свадьбы жить собираетесь? Неужто в Димкиной квартире? Что, вместе с нашей физручкой и Димкиными братьями? На кухне две раскладушки на ночь ставить?

– Ну, мы еще об этом не думали, где будем жить… Может, здесь, у меня.

– Ну да. За шкафом ночевать удобнее, конечно, чем на раскладушке на кухне.

– Марта, я не понимаю, почему ты все это мне говоришь? Зря я тебе открылась, да?

– Оль, ну при чем здесь открылась или не открылась! Суть же не в этом!

– Может, и не в этом. Но ты такие вопросы задаешь, ядовитые…

– Почему ж ядовитые? Они обыкновенные, жизненные. Просто я реально смотрю на вещи, а ты…

Марта вдруг запнулась, представив на секунду всю эту картину. Димка и Оля живут здесь, в этой комнате, вместе с Натальей Петровной. Изо дня в день, изо дня в день. Потом Наталья Петровна начинает страшно раздражать Димку, и Олю тоже. Потом у них ребенок родится, и… Бедная, бедная Наталья Петровна!

Боже, а ведь мама права. Зря она вчера с ней спорила. Нельзя приносить себя в жертву, видимо, и впрямь наша жизнь так устроена.

И, повернувшись к Оле, закончила свою фразу неожиданно тихо:

– …А ты в облаках витаешь. Мамина любовь тебя на эти облака забросила, Оленька, вот что я тебе скажу. Только падать потом с этих облаков больно, понимаешь?

Оля ничего не успела ей ответить – бросилась в прихожую на звук дверного звонка. Вскоре Марта услышала быстрый и радостный говорок Натальи Петровны:

– Ой, Димочка, доброе утро! Ты как раз вовремя, сейчас будем завтракать! Оля, а Марточка уже проснулась? Она с чем любит блины, с маслом или со сметаной? А ты, Димочка, с чем любишь?

Марта накинула Олин халатик, вышла в прихожую. Димка улыбался, пожимал плечами и краснел от смущения – слишком стремительно обрушила на него свое гостеприимство Наталья Петровна. Но вскоре пришел в себя, с удовольствием прошел на кухню и вполне удачно освоился за столом, заняв самое удобное место – напротив окна.

За завтраком говорили о наболевшем – про школу, про экзамены, про поступление в институт. Наталья Петровна вздохнула, уточнила в который уже раз: