– И самая лучшая пропорция – это треть сахара на две трети чая, хотя, – и она снова взглянула на Рокко, – как многое в нашем мире, это зависит от того, кто к чему привык, и от того, кто добавляет сахар. Настоящий чай продается не в пластиковых банках с закручивающимися крышками. Он продается в маленьких пакетиках, которые сначала кипятят, а потом вымачивают три-четыре часа в сахарном сиропе. Весь секрет в вымачивании.

При мысли о сиропе и нескольких часах вымачивания Рокко выпрямился, потрогал пальцами талию и оглядел покрытые веснушками ноги Дикси и ее выцветшие джинсы.

– А когда чай будет уже темного цвета, его нужно опять долить сырой водой, но, – и Дикси посмотрела на стакан со следами губной помады, – но никогда водой, что продается в бутылках. – Она стояла теперь у стола, а джинсы снова опустились ниже талии. – А затем вы этот чай снова наливаете в пластиковый кувшин и ставите в холодильник рядом с кувшином молока.

Челюсть у Мисси опять отвисла, и было видно, что два верхних ослепительно-белых зуба испачкались помадой. Она захлопала искусственными ресницами, которые на левом глазу немного отклеились. Дикси улыбнулась и незаметно указала ей на глаз:

– Наверное, вам потребуется немного времени, чтобы привести себя в порядок, а я скоро вернусь.

И Дикси ушла, а Рокко следил за каждым ее соблазнительным, волнующим шагом. Мисси, которая некоторое время назад завоевала его симпатии такой же игрой, схватила Рокко за его золотой ошейник, но получила сдачу. Всей перебранки Мэтт не слышал, но кое-что все-таки разобрал:

– Больше она здесь работать не будет.

Рокко ответил что-то неразборчивое, послышалось только, уже не очень утробное, «Ух ты!», но взгляд его не отрывался от буфетной стойки, где Дикси снова перетирала серебро. Он невольно улыбался, когда она поглядывала на него и лизала языком наклейку, прежде чем закрепить ее на салфетке, скатанной в трубочку.

Пока Мисси кипятилась, Дикси снова подошла к столику, на этот раз поближе к Рокко, но не успел он и глаза на нее поднять, как Мисси, сморщившись, словно бостонский терьер, мучимый несварением желудка, выпалила:

– Вы напрасно принесли этот скверный корнфлекс!

Нисколько не смутившись и опять оглянувшись по сторонам, Дикси наклонилась над столиком и прошептала, словно по секрету:

– Дело в том, что где-то в этих краях у какого-то здешнего фермера выпали все зубы, и ему нечем стало жевать кукурузные початки, поэтому он их высушил, раздробил зерна, сварил так, что получилось пюре, добавил соли и перца, размешал с двумя ложками масла и сказал, что это называется корнфлексом. И если исключить масло, то пища получилась самая здоровая. Вам она тоже ничем не навредит. А если она вам не по вкусу, то для большинства южан она как раз то, что надо. Но если вам не нравится, то не ешьте, нам больше достанется.

Дикси улыбнулась, легонько прижалась бедром к плечу Рокко и, взмахнув рукой, добавила:

– Вы, сладенькая моя, нос-то не воротите, пока не попробуете. Ведь сейчас большинство из нас ест даже суши и нахваливает, так что все возможно на этом свете. – И Дикси поглядела на толпу, рыбачившую на берегу. – Я вот никогда не думала, что смогу проглотить наживку, – и улыбнулась Рокко, а потом сунула два пальца в его стакан, вытащила кусочек льда и постучала пальцем по носу Рокко, а он просто онемел от желания, но тут уж Мисси взорвалась! Она побросала в сумочку косметику и вскочила с места, но Рокко властно коснулся ее бедра и заставил сесть. Покорно вздохнув, она села, скрестив руки на сумочке и подобрав ноги под стул, а Дикси пошла на кухню и вскоре вернулась с тарелкой сырных шариков, от которых шел пар. Поставив ее на стол, Дикси положила перед Рокко и Мисси ложки, а потом, подцепив несколько шариков на вилку, поднесла их ко рту Рокко, как если бы кормила ребенка. И Рокко послушно открыл рот, а потом его закрыл, не сводя преданного взгляда с Дикси, а Мисси, не в силах больше выносить этот спектакль, зашвырнула свою тарелку в воду.