— Тут есть тайные ходы. Много тайных ходов. И многие из них ведут в интересные места. 

— Какие места? — меня стало вдруг раздражать хождение вокруг да около. Цирия же лишь улыбалась и прыгала как горная коза, уворачиваясь от моих рук.

— Есть ход из тронного зала в сигнальную башню. Есть ход… — девушка извернулась и белозубо улыбнулась, отпрыгивая к самой стене, — из нашей комнаты. А есть ход...

Одним гигантским шагом догнал Цирию и прижал её к стене. Расставив руки, поставил их на холодный камень. Тяжело дыша, буравил взглядом расшалившуюся девушку.

— А есть ход из спальни королевы. И я видела, с кем она разговаривала прошлой ночью.

Сердце будто разбухло и теперь медленно билось, отдавая гулкой болью в ребра. Сжав зубы, сделал протяжный вдох.

— Цирия! — грозно рыкнул, едва удержавшись, чтобы не тряхнуть и не привести в чувство эту озорницу.

— Мерзкая старуха. Она приходила к тебе… — девушка игриво водила пальцем по моей обнажённой груди. — Только ты её сразу вон выставил, а я выслушала обезумевшую ведьму. Она много чего интересного рассказала о королеве Леоне. Теперь-то я знаю самую грязную тайну королевы!

Обвив мою шею руками, Цирия привстала на цыпочки и будто случайно прижавшись ко мне грудью, жарко зашептала на ухо:

— Она убила своего мужа, Амет. Наветом. Ей нужны были лишь его земли… Чудом не погубила ныне здравствующего короля, а теперь эта женщина хочет убить и тебя. Она отравит тебя, Амет! — девушка поцеловала меня в щёку. 

Левая половина лица от нежного прикосновения будто огнём вспыхнула. И онемела. 

— Только не бойся, я не дам ей этого сделать…

Цирия целовала меня, а внутри всё клокотало и бурлило. Та светлая частичка, оставшаяся от давно умершего Дерека, не хотела верить в услышанное. Когда моя милая и нежная Жемчужина стала убийцей?

— Слышишь, Амет? Не позволю! Коварство одной женщины может победить только коварство другой… — Цирия набивалась на ласку. Я поцеловал её в ответ слишком грубо, но и этого оказалось достаточно. — Я уже всё устроила!

8. Глава восьмая. Ночь вдвоем

ЛЕОНА

Свеча тускло горела. Полупустая спальня теперь пугала меня своим эхом и длинными, жуткими тенями, появлявшимися от любого слабого отблеска. Перо громко скрипело, когда я старательно выводила слова, борясь с волнением. Вздрагивая от каждого шороха, словно воровка оборачивалась и вглядывалась в густую темноту.

«Дорогой Алеред!

В Фаресе слишком тревожно. Боюсь, что вам грозит опасность. И даже не знаю, где вы теперь найдёте кров и приют. Есть последняя надежда, что я уговорю предводителя этих захватчиков отпустить только вас. Пусть для этого я пошла на договор с сущим злом!

Надеюсь, ты ещё мой друг и дорожишь светлой памятью о моём муже. Больше мне не к кому обратиться. Жди от меня весточки к четвёртому дню. Если же нет —  я надеюсь только на твоё благородство.

Леона».

Закончив писать письмо, пробежалась глазами по корявым и косым строчкам. Слишком торопилась и слишком боялась. Если эта бумага попадёт в чужие руки…

Аккуратно свернула письмо и сунула его в складку на корсете возле самой юбки. Сегодня вечером совершу самую настоящую гнусность. После смерти Дерека я… я закостенела. Только неугасающая любовь заставляла жить и надеяться. Моргват быстро охладел ко мне: не получив желаемого, он потерял интерес. Я бы никогда его не полюбила, а презрение и отвращение на моём лице вечно его выводили из себя. Ни богатые подарки, ни угрозы и уж тем более побои не могли сломить меня. Теперь же… Сама пойду, по своей воле. И где найти силы, чтобы изобразить любовь? Или хотя бы страсть или желание?