Мы с Митей спускаемся в «нашу» квартиру. По дороге он ворчит на меня. Мол, чего лезешь вечно со своими дурацкими вопросами? Я же отвечаю, что никакие они не дурацкие. Надо знать получше местность, которую предстоит разведать. Командир же парирует: мол, ну и что тебе дало это название? Мост Влюбленных. «Глупость какая-то!» – недовольно ворчит Митя. Но это он просто волнуется перед заданием, всегда таким становится накануне. Я-то знаю, что он романтик в душе.

Может, не такой большой, как я, но все-таки. Правда, порой до его романтичной натуры бывает сложно добраться – снаружи её плотно прикрывает крепыш в военной форме, обвешанный оружием. Хотя если на меня со стороны посмотреть, та же картина: автомат, пистолет, гранаты, рожки, парочка ножей. Один на груди, второй на лодыжке. Хотя нет, я знаю, что у Мити есть ещё один, секретный ствол. Не тот, что между ногами, а вполне себе огнестрельный. И держит он его на спине в специальном кармашке. Так, на всякий случай.

В квартире мы тщательно готовимся. Идти придётся днем, и хотя погода по-прежнему хмурая, периодически начинает срываться мелкий унылый дождик, все-таки это не ночь. Хотя, учитывая аппаратуру нашего врага, от него и ночью-то особенно не спрячешься. Вся надежда на обычную человеческую глупость. Как у того дозорного вчера ночью. Точнее, всех трёх. Один спал на посту, а те двое шатались на самом верху многоэтажки, бросив товарища одного. Вот все и поплатились. Только постоянно рассчитывать на везение нельзя. Как нельзя недооценивать противника. Это чревато поражением.

Мы тщательно проверяем и чистим оружие, подгоняем экипировку, берем с собой побольше патронов, гранат и воды, поменьше – сухпайков, потому что без пищи мы протянем несколько дней, а без боеприпасов, да при активном огневом контакте, и десяти минут не продержимся. Может, на открытой местности, где-нибудь в чистом поле, как наши прадеды воевали в Великую Отечественную, и удалось бы нехотя постреливать пару часов. В городе, когда все решают доли секунды, а схватки короткие и яростные, выживает тот, у кого рожков, набитых патронами, больше. И гранат, чтобы зашвырнуть во врага.

Десять минут, отведенные нам комроты, пролетают незаметно. И вот мы уже стоим в коридорчике, где совсем недавно так сладко спали. Митя притягивает меня к себе и сладко целует. Нежно, долго, горячо. Наши языки сливаются в тугой влажный узел, и расцепляем губы, когда уже становится невмоготу: хочется сбросить с себя одежду с оружием и заняться отвязным безбашенным сексом на грязном полу. Но приказ есть приказ, а война – войной.

Выходим, спускаемся по лестнице. Здесь по-прежнему полно осколков и стреляных гильз. Зачистка этого дома далась нам ценой потерь. Но и врагам досталось. Места, где погибли люди, густо окрашены темными пятнами засохшей крови. Её уже припорошило пылью, и совсем скоро ничто не станет напоминать о том, что кто-то расстался здесь с жизнью или здоровьем. Одни – защищая свою землю, другие – пытаясь её захватить.

Пока мы идем, я вспоминаю, с чего вообще началась эта странная, фантастическая и жестокая война. Я не сильна в физике и других точных науках, поскольку гуманитарные давались намного легче. Потому не сумею рассказать о сути эксперимента, который проводили в этом городе, называемом Клёновск, группой ученых. В советские ещё, стародавние времена здесь создали научно-исследовательский институт, изучавший медную лазурь или азурит. Произошло это после того, как рядом открыли большое месторождение этого очень красивого, но хрупкого минерала синего цвета со стеклянным блеском.