– Нет, я спокойно отношусь к любым людям. У них своя жизнь, у меня – своя. Если только они не нападают. Но и в этом случае постараюсь уйти в сторону.

– Позиция «я не я и лошадь не моя», – иронизирую.

– Нет. Как говорил Сунь Цзы, незачем уничтожать врага; достаточно лишить его решимости вступить в бой. И вообще. Как бы ты хотела, чтобы я себя повёл в той ситуации? Бросился им помогать лишь потому, что ты девушка из приличной семьи? Или, наоборот, изуродовал их до неузнаваемости? Покалечил?

– Да делай ты, как хочешь, мне-то что, – недовольно отвечаю. Хотя в глубине души понимаю: Дмитрий прав. Он поступил так, как нужно. А я что-то слишком сильно увлеклась, болтая о своей семье. Какое это вообще для всех людей имеет значение? Да, пора смирять гордыню. До добра не доведёт.

8. Глава 8

Неспешно мы подошли к моему дому. Он двухэтажный дом, состоящий из стольких же подъездов. Живу здесь с самого рождения. Семья маленькая – мама и папа, сестёр и братьев нет. Есть ещё один член фамилии – пушистый сибирский кот по прозвищу Маркиз. Ленивое и многожрущее создание, которое никогда не выходило на улицу и потому не знает кошачьей любви. Да и зачем ему? бубенчики-то бедолаге открыжили, когда ещё маленький был. Потому до сих пор ведёт себя, как котёнок.

Это всё, что я рассказываю Дмитрию. Он улыбается. По глазам вижу: я ему симпатична, но воспринимает, как маленькую глупую девочку. Хотя с маленькой поправкой на возраст. Будь я действительно ребёнком, на меня бы те гопники с таким зверством не накинулись бы.

– Может, тебе стоит вызвать полицию? Заявление написать. Ты же говорила, что некоторые тебе знакомы. Я выступлю свидетелем, – предлагает Соколов.

– Спасибо, не нужно. Папе это не понравится.

– Почему? – искренне удивляется мой спутник.

– Ну… он недоверчиво относится к правоохранительным органам. Считает, что порядок в обществе должны поддерживать военные, – отвечаю ему.

Дмитрий некоторое время молчит, разглядывая носки своих ботинок.

– Что ж, пора прощаться. Увидимся ещё, – говорит, аккуратно пожимая мне руку.

– Возможно, – отвечаю и ухожу домой. Только там, закрыв дверь, вдруг вспоминаю: вот дура! Спасибо не сказала! Выбегаю, насколько позволяет ломящее во всех сочленениях тело, на улицу, благо у нас первый подъезд. Кручу головой, но Дмитрия и след простыл. Куда он мог подеваться? Перед домом слева большой пустырь с одиноким развесистым деревом, справа – общественная баня, а между ними – вдаль тянущаяся прямо улица. Странно.

Я, пожав плечами, вернулась домой. Сняла с себя одежду и положила в стиральную машину, насыпав порошка и запустив режим стирки. Не хочу, чтобы родители видели, во что часть моего гардероба превратилась. Хорошо, ничего не порвалось, а только испачкалось. Потом набираю полную ванную теплой воды, лью гель для душа и погружаюсь, испытывая одновременно боль и приятные ощущения. Многочисленные царапины и синяки щиплет, мышцы ноют, губа и нос саднят… Но постепенно мне становится лучше, и я преисполнена чувства благодарности, вспоминая того парня, Дмитрия, который меня спас.

Вот так мы с Митей и познакомились. Ну, это потом он станет Митей, да ещё моим самым любимым человеком на земле. Спит теперь, согревая меня своим теплом, обняв и прижав. Конечно, неудобно лежать на жестком полу, на который мы тряпок накидали. Мягкости это особенно не прибавило. Даже линолеум, которым накрыт пол, комфорта не добавляет. Зато впервые за последние семь дней у нас есть возможность как следует выспаться. Не думали мы с Митей всего неделю назад, что всё это случится.