Послушно выполняю инструкции. И руки реально теперь дрожат меньше.

— Они… Хотели сделать плохо отцу? Через меня? — снова пытаюсь я прояснить ситуацию.

— Вот приедем, спросишь сама.

Дядя Сережа всем своим видом показывает, что больше отвечать на вопросы не будет, и я со вздохом покоряюсь.

Откидываюсь на спинку сиденья, пью медленно воду, смотрю в окно, пытаясь угадать, куда меня везут.

В новый район, похоже, через мост.

Тут стоят высотки, и жилье, говорят, запредельной стоимости.

Мой отец богат. Это, собственно, было очевидным, судя по машине с водителем и киллеру дяде Сереже. Интересно, если отец богат, то какого черта я столько лет жила в заднице, не имея возможности лишние кроссовки себе прикупить? И вынуждена была учиться не в институте, а в зашарпанной каблухе?

Мысли эти не несут флера обиды, просто размышление о самой ситуации.

Я понимаю, что в любом случае правильного ответа на свои вопросы не найду. Но покрутить в голове варианты-то можно?

Мы подъезжаем к одной из высоток, дядя Сережа выгружает меня, пропускает вперед в сверкающие хромом и стеклом двери вестибюля.

Иду с острейшим ощущением, что внезапно на другой планете очутилась. В иной реальности.

Мой мир, хрущевок-пятиэтажек, задрипанных, пахнущих кошками подъездов, сломанных детских площадок и густого флера полнейшей безнадеги, словно где-то в другой вселенной остается. А я — в новой параллели.

И здесь, в этой параллели, высоченные потолки с сверкающими люстрами, мраморные, с серыми прожилками полы, чистота и хром, словно на космическом корабле из фантастических фильмов.

Мягчайшие диваны в зоне ожидания, низкие столики с вазочками, наполненными какими-то конфетами в строгих фантиках, не иначе, специально по стилю заказывали, чтоб ничего не выбивалось и соответствовало. И хрустальные графины с водой. И стойка ресепшен, как в дорогих турецких отелях. Это что? Так бывает? Реально, люди в таком берут и просто живут? Каждый день, да?

— Смелей, Лика, — дядя Сережа не дает мне тормозить, настойчиво подталкивает в спину к лифту.

Панорамному, да.

Я не боюсь высоты, но все же…

Мне кажется, что с пятнадцатого этажа, на который мы возносимся, я вижу крышу своего дома на той стороне реки…

Другой мир, который тоже есть. И никуда не исчез.

И трупы в моей квартире никуда не делись. И отчим в луже крови… Он жив, интересно?

А мама? Что она подумает, когда увидит это все?

— Так, Лика, — перед дверью в квартиру дядя Сережа меня тормозит, смотрит серьезно, без привычного уже добродушного юморка во взгляде, — ты должна быть хорошей девочкой, поняла?

— В смысле? — хлопаю я ресницами, начиная подозревать самое худшее. Ну, а почему бы нет? Я — та еще лохушка, поехала с дядькой с пистолетом фиг знает, куда… — Там не отец? Вы меня в бордель привезли, что ли?

Дядя Сережа пару секунд ошалело переваривает мои слова, затем усмехается:

— Нет, Лика, не в бордель. Ему не ляпни такое. Твой отец… Он непростой, ты поняла уже, да?

Киваю. Как не понять?

— И он не привык, чтоб ему… Отказывали.

— В смысле?

— В смысле, ты должна кивать и соглашаться, Лика.

— А если я буду против чего-то?

— А это уже твои проблемы. Да и выбора у тебя нет теперь.

7. Глава 6

— Ну, ничего так, — тот, кого мне теперь надо считать своим отцом, осматривает меня медленно, и взгляд такой тяжелый и холодный, что мне на мгновение хочется куда-нибудь сбежать. Далеко. Подальше из этой, очень, кстати, шикарной квартиры, огромной, с панорамными окнами в пол и серой мебелью, такого же холодного мертвого оттенка, как и глаза моего отца.