В отчетливой вечерней тишине все назойливей и страшней звенит телефон.

И взгляд Сандра, бешеный и тяжеленный, давит даже через мои трусливо сомкнутые веки.

Пауза ужасная, такая, что дышать не могу, все длится и длится… За этой жутью неминуемо будет взрыв… И я ничего не могу противопоставить стихии.

Сквозь плотно сжатые ресницы ощущаю всей кожей практически движение воздуха. И сжимаюсь в ожидании…

— Да! — раздается холодно и жестко прямо надо мной.

— Милый, ты где? — слышу кокетливый женский голос.

Оторопело открываю глаза и, замерев, смотрю в чернущие зрачки нависшего надо мной Сандра.

Он не отводит от меня взгляда, прижимает одной рукой по-прежнему за талию, а второй держит телефон у уха. И разговаривает! Со своей женой, похоже!

— Я занят.

Растерянно дергаюсь, но Сандр только жестче рывком притягивает обратно к себе.

— Ты дома? Или уехал? — доносится голос его жены из динамика.

— В доме. Пока.

Изо всех сил упираюсь обеими ладонями в его грудь, снова дергаюсь, ощущая, как грубые пальцы давят, сжимаются стальным обручем на талии, прожигая даже через толстую ткань полотенца.

Он разговаривает с женой! И одновременно тискает меня! А только что целовал! Кусал в шею, так больно и горячо! И сейчас, как ни в чем не бывало, беседует с женой о своей занятости! Бесстыдность ситуации зашкаливает!

— А где ты? — все пытается выяснить его жена.

— Вика, — еще холоднее и грубее говорит этот наглец, — тебе какая, нахуй, разница?

Ого…

Замираю, на мгновение перестав выворачиваться из жестких лап, с изумлением смотрю в чернущие глаза. Холод их потусторонний обжигает.

— Какой ты грубый, — плаксиво доносится из динамика, — я хотела тебя порадовать… Я тебя жду… И угадай, что на мне надето?

— Мне похуй, — обрывает Сандр горячий флирт жены, — не звони мне больше.

И отключает телефон!

Убирает его в задний карман джинсов… И в этот момент я умудряюсь каким-то чудом, не иначе, вывернуться из его руки.

Отпрыгиваю в сторону своей комнаты с такой скоростью, что любой спринтер бы позавидовал!

Параллельно этому подхватываю некстати развязавшееся на груди полотенце, сумев не засветить перед этим бессовестным грубияном все свои прелести и сохранив таким образом жалкие крохи гордости.

Каменные плиты балкона, уже давно остывшие в прохладе осеннего вечера, обжигают ступни холодом, и я поджимаю пальцы машинально.

Сандр стоит, не двигаясь с места, и смотрит на меня, испуганную и взъерошенную, на судорожно сжатые у груди ладони, удерживающие едва не свалившееся от ужаса полотенце, затем взгляд скользит ниже — к босым пальцам ног.

И я вижу, как расширяются зрачки Сандра, как будто ему нравится то, что он видит!

Он едва заметно облизывает нижнюю губу, и я вижу это почему-то, вижу! Я вообще каждое его движение фиксирую, даже самое крохотное, оно отдается во мне дрожью, словно все нервные окончания настраиваются на этого мужчину!

И то, как он страшно и горячо оглядывает меня, сжавшуюся у раскрытой балконной двери!

И даже, кажется, понимаю, о чем он думает сейчас, изучая меня!

И что хочет делать!

Предугадываю следующее движение. Ко мне.

Он делает его, это движение.

А я…

Взвизгнув, сматываюсь в комнату и закрываю балконную дверь, до упора нажимая на ручку!

А после бегу в ванную и там тоже пару секунд судорожно ищу защелку. Которой нет! Конечно, зачем тут замок?

От кого закрываться?

А, оказывается, есть, от кого!

Хватаю здоровенный белый банный халат, закутываюсь в него прямо поверх полотенца, подпоясываюсь, с трудом управляя дрожащими руками, туго-туго!

Словно защититься хочу от случившегося, спрятаться.