Внимательно осмотрев и вторую руку, я так же медленно отстранилась, успокаивающе улыбнувшись мужчине. Он продолжал на меня безотрывно смотреть.

– Не страшно, – заключаю. – Сейчас обработаем, и все заживет, – успокаиваюсь, поднимаясь с кровати и возвращаясь к папке с делами на сегодня. Забыла посмотреть самое главное: мужчина ест сам, или мне придется его кормить из ложечки. К сожалению, ничего об этом не было сказано. Только завтрак в восемь тридцать и то, что я должна проследить за тем, чтобы он поел.

До восьми тридцати делала вид, что изучаю содержимое бумаг, а затем замок двери издал щелкающий звук, и она отворилась.

В проеме появилась женщина с подносом в руках. На подносе был какой-то суп, вода и баночка с четырьмя таблетками – завтрак для такого здоровенного мужчины. Смешно…

– Можете принести мне антисептик, бинты?

– Зачем? – поинтересовалась она, задержавшись в проеме.

– Я думала, у вас тут строго: не задают лишних вопросов, – подметила, и женщина, недовольно поджав губы, ушла прочь.

Через минуту мне принесли небольшую аптечку со всем необходимым.

– Злые тут все, – бросила себе под нос, направляясь к столу и оставляя аптечку там. Сначала нужно покормить, затем таблетки и душ, а потом все остальное.

Взяв суп с подноса, мысленно отметила, что он холодный и от него совсем невкусно пахнет. Это меня задело, но я понимала, что в первый день не могу позволить себе такие вольности, как делать своему работодателю хоть какие-то замечания. Я вообще никогда не смогу делать ему хоть какие-то замечания, поскольку нахожусь в слишком сильной зависимости от этой работы. Поэтому нужно научиться молчать, не обращать внимания на такие несправедливые открытия и относиться ко всему рассудительно.

– Так, а теперь поедим, – говорю, приближаясь к мужчине и размещаясь рядом. Затем беру ложку, зачерпываю суп и подношу к его губам.

Мужчина смотрит на меня так, словно это я сумасшедшая, а не он. И от этого у меня непроизвольно начинают дрожать руки.

– Я знаю, что он выглядит ужасно и… совсем невкусно пахнет, – добавляю, как бы упрашивая, но действительно понимала, что причина его нежелания есть могла быть в этом. – Но это все, что есть, – добавляю огорченно. – Если поешь, куплю шоколадку и завтра принесу тебе, – подбодряю, совсем не веря в то, что это подействует, но мужчина медленно открывает рот и, обхватив губами ложку, принимает еду из моих рук.

Я довольно улыбаюсь и зачерпываю еще одну ложку. Мужчина опять ее принимает, затем еще и еще, пока не съедает весь суп. Потом возвращаю пустую тарелку на поднос, беру стакан с водой и таблетки.

– Это тоже нужно выпить. Знаю, гадость… Но с ними тебе будет легче, – говорю, протягивая ему лекарства на ладошке.

Мужчина переводит на них взгляд. Вижу по глазам, что ему совсем не нравится моя просьба выпить таблетки, но все же он двигается на руках, склоняется к моей ладони и принимает их губами, затрагивая мою кожу. Я резко одергиваю руку и прячу ее за спину, словно от некого зверя, который пытался откусить мне ее. Мужчина отклоняется назад, и замечаю на его губах легкую ухмылку.

Ухмылку!

И вдруг осознаю, что, возможно, он и странный, но точно не умственно отсталый. Мужчина все понимал… Понимал, что он делает и зачем.