– Это трудно объяснить.

– Ну серьёзно, чё там у тебя? Кстати, у вас есть свет?

– Там где я, нет света, – просипел после паузы Мирон. – А не пришёл я, потому что не могу ходить…

– Да харэ прикалываться. Задолбал. Кстати, я нашёл твою перчатку.

– Выбрось её, – сказал Мирон. Да что у него с голосом? – Выбрось её скорей. Пока не поздно.

– В смысле – выбрось? Зачем?

– Затем, что ты ещё можешь спастись.

– Ты нормально будешь говорить?

– Нет, не буду. А знаешь почему?

Витя как-то по-особому остро ощутил темноту вокруг, своё одиночество. По шее вверх прошли на цыпочках муравьи с ледяными лапками, теряясь в волосах. Уже чувствуя, как немеет рука, которая держит телефон, Витя услышал в трубке:

– Потому что перчатка меня всё-таки задушшшила!.. Хрррр…

Витя отшвырнул телефон, даже не поняв, что он делает. Отбросил по инерции. Вскочил и смотрел на мобильник на полу, который ещё говорил «хррр» и «шшш». Потом экран погас. Дрожащей рукой Витя поднял телефон, будто это было опасное насекомое, и проверил последний вызов. Набрать, что ли, этот номер?

Нет уж, ни за что.

Положил телефон на подоконник, сел на ручку кресла и просто сидел, уставившись на аппарат. Боясь, что тот зазвонит. Дурацкая шутка. Мирон получит своё, мало ему не покажется, когда они увидятся. И, главное, как момент подгадал. Света нет, прямо пугай не хочу.

Тут дверь тихонько скрипнула, приоткрылась, протопали тихие-тихие шаги…

– Барсик! Блин!!! – заорал Витя. – Нельзя же так пугать.

Барсику вот темнота нипочём.

– Иди сюда. Кис-кис, – позвал его Витя. – Посидим вместе.

Но Барсик не запрыгнул к нему на кресло, а пялился на него как-то странно. Между тем уже окончательно стемнело. Надо встать, надо найти свечи. Надо прийти в чувство. Маме с папой, в конце концов, позвонить. Когда они вернутся уже?

– Где ты, Барсик? – позвал Витя.

Он взял телефон, включил фонарик и посветил кругом.

И вздрогнул, увидев, что прямо рядом с ним на полу, растопырив пальцы, лежит красная перчатка.

– Барсик, ты зачем её приволок! Фу! Она грязная.

Барсик сидел на полу, невозмутимый, как сфинкс, и неотрывно смотрел на Витю, глаза его в свете фонарика горели жёлтым фосфорным огнем. Умеют коты уставиться так, что станет неуютно.

– Что пялишься? – разозлился Витя. – Это просто перчатка.

От того, что эта красная «Патагония» лежит рядом, да ещё и пальцем на тебя показывает, любой бы занервничал. Ну как может одна-единственная перчатка навести столько шороху?

В общем, Витя встал, взял эту дурацкую перчатку, вышел на балкон – и выбросил её на улицу. Ну нафиг. Закрыл балконную дверь, попутно вдохнув свежего воздуха. Без перчатки действительно стало полегче. Витя набрал маму, и хоть она не взяла трубку, истерить не стал. Он сам найдёт свечи. В компании Барсика он обшарил кухню – ни единой свечечки, блин. Что вообще творится?! Витя, светя себе фонариком на телефоне, пошёл в комнату родителей. Он знает, как решить проблему. Маме на новый год надарили целую кучу подарков из косметических магазинов. Знаете, такие наборы, которые сам себе никогда не купишь – душистое мыло, душистый скраб для тела, душистая соль для ванн. Так вот, посреди этой ерунды есть как минимум десяток мелких свечек. Которые надо класть в ванну, чтобы они вокруг тебя, покачиваясь в пенной воде, источали мягкий свет и параллельно успокаивающий аромат. Подарки на антресолях. Витя подтащил стул и стал на цыпочках шарить по верхним полкам.

Телефон пискнул – заканчивается зарядка. Боясь остаться один на один с этой темнотой, Витя засуетился, стал скидывать с полок всё подряд. Книжки, блин, всякие, свои старые игрушки, тюки одежды, которую уже никто не носит. Сколько же у них дома барахла! Наконец, добрался до них, до подарков. Стал рвать целлофановые шуршащие упаковки и бросать их на пол к удовольствию Барсика. Вниз разноцветным душистым дождём летели баночки, скляночки, коробочки и прочая бесполезная шелупонь. Его интересуют только свечи. Свечки, свечечки, родненькие. Скорее их зажечь! Витя распихал их по карманам и метнулся на кухню на поиски огонька. Слава богу, хоть зажигалка в этом доме имеется. Витя отнёс свечи в гостиную, расставил на столе, зажёг все разом. Ничего что крохотные, в мелких алюминиевых креманочках. Зато их много. Сразу стало теплее, уютнее. Взгляд Барсика уже не кажется в их свете таким устрашающим, квартира – такой мрачной, полной ужасов по тёмным углам. Всё хорошо, всё хорошо. Скоро дадут свет, скоро придут родители.