― Я отвалил за него сто штук баксов.

― Деньги не все делают красивым.

― По тебе заметно.

― Ты пропустил памятку джентльмена?

У меня сводит челюсть. Она действует мне на нервы.

Какого...?

― Так ты заявилась на помолвку в ужасном платье, только для того, чтобы доказать мне свою точку зрения?

― Ужасное кольцо. Ужасное платье. Ужасный муж. Разве не в этом суть брака, дорогой муж?

Блять, я хочу придушить ее.

Я не ждал, что союз дастся мне легко, но я делал ставку на послушную жену. Неудивительно, что ей двадцать три и она не замужем. Никто бы добровольно не выбрал такую в жены, как она. Я единственный, кто занимается гребаной благотворительностью, и теперь жалею, что не могу отдать ее в жены Коулу. Он наверняка бы запугал ее и заставил подчиняться.

Мне придется применить его методы.

― Позволь мне кое-что тебе прояснить, ― я подхожу к ней вплотную и не останавливаюсь, пока ее задница не касается столика. Ее макушка на уровне моего подбородка, и я смотрю на нее сверху вниз. ― Сражайся со мной сколько хочешь, но это уже случилось. И я бы порекомендовал тебе вести себя прилично и взять роль послушной жены. Если не ради меня, сделай это ради своей сестры. Ты ведь ее любишь, не так ли? Пожелала бы ты ей такого мужа, как я?

У нее перехватывает дыхание, весь гнев в ее глазах испарился, и я снова вижу страх. Блять, им всегда нужно разжевывать, чтобы до них дошло.

― Это нечестно, ― шепчет она.

― Я играю нечестно, милая. Я играю грязно.

Она тяжело сглатывает, затем отводит взгляд, поворачивая голову в сторону. Я ловлю себя на мысли, что я осматриваю ее тело. Если бы она не была дочерью этого выродка, я бы трахнул ее прямо сейчас.

А она привлекательная.

Резкие и элегантные черты лица, стройное тело с изгибами в моих любимых местах, распущенные волосы шоколадного оттенка, которые так и просят, чтобы их намотали на кулак. Но в ней течет кровь моего врага, у нее его глаза, и все в ней напоминает мне об этом ублюдке.

― Хорошо, ― наконец она подает голос. ― Просто не впутывай в это мою сестру.

Я слегка наклоняюсь, чтобы сказать ей на ухо, и ее тело напрягается подо мной.

― Тогда просто делай, как я, блять, говорю.

Я выпрямляюсь и делаю шаг назад, глядя поверх ее головы в зеркало, чтобы поправить галстук. Затем я снова перевожу взгляд на нее, в ее глазах собираются слезы. Я не удивлен. Она так же слаба, как и ее отец, и так же безнадежна. В ней нет абсолютно никаких качеств, которые я хотел бы видеть в своей жене.

― Как только ты выйдешь, ты сразу же подойдешь ко мне и возьмешь меня за руку. Мы поприветствуем всех в зале, и ты будешь всем плести, как ты взволнована подготовкой к свадьбе. Будешь разговаривать с другими женщинами о шмотках, или о чем вы там еще трещите между собой. И ты убедишь всех, насколько ты счастлива. Если ты провалишь это задание, я женюсь на твоей сестре, ― я разворачиваюсь и направляюсь к двери, но останавливаюсь, перед тем, как выйти. ― И приведи себя в порядок, на тебя тошно смотреть.

Прежде чем дверь закрылась за мной, я услышал ее жалкое сопение. Ей лучше взять себя в руки.

― Вот ты где, ― Коул подходит ко мне, приподнимая бровь, удивленный моим выражением лица. ― Неприятности в раю?

― Не неси чепухи.

Он ухмыляется.

Я игнорирую его замечание и иду обратно в зал, полный гостей, Коул следует за мной. Брак никогда не был в списке моих приоритетов по уважительным причинам. Сначала я в двадцать семь стал Капо (от итал. caporegime — глава «команды»), потом моя мать сошла с ума, а потом уже все остальное, что разрывало меня изнутри на клочки.