О погоде поговорили.

И кто-то предложил прогуляться во двор. Предложение это даже поддержали, особенно Ариция Ладхемская, которая не спускала с Лассара глаз. Причем смотрела этак, с прищуром и плохо скрытым желанием заглянуть под доспех.

И ведь желание это, которое заметила не только я, Командора смутило.

Потому-то и гулять он не пошел. Делами отговорился.

Необходимостью что-то там проинспектировать. С ним сразу захотели инспектировать и прочие, сперва ладхемцы, которые определенно не отличались скромностью, там и степняки с островитянами, и виросцы. И как-то у всех вдруг сразу дела нашлись.

Кроме Ричарда.

Он на меня поглядел тоскливо, подавил вздох и пошел гулять. В сад. То есть, во двор, потому как сад выглядел слишком уж первозданно. В такой не всякую девицу гулять поведешь.

Ну а я…

Я тоже пошла.

На всякий случай. Ричард, он, конечно, может, и Повелитель Тьмы, но все равно добрый и немного наивный. И как знать, что случится может. Принцессы-то на диво хваткие. За такими глаз да глаз нужен.

Гуляли мы.

Гуляли.

Ладхемки щебетали о чем-то. Мудрослава Виросская беседовала с Брунгильдой и как-то так, что та позабыла о смущении и говорила тихо, но страстно. Сопровождавший её мужчина – звали его Никасом – время от времени задавал вопросы… а потом как-то так получилось, что раздался крик.

Тонкий такой.

Женский.

Но за мгновенье до него Ричард вдруг остановился и, резко развернувшись к Замку, рявкнул:

- Тихо.

Все и замолчали. Включая единственного попугая, огромную птицу с ярко-красным оперением, принесенную дэром Гроббе, дабы несколько оживить пейзаж. Ну и придать парку хоть какой-то налет цивилизованности.

Попугай имел массивный клюв, мрачный вид и обыкновение тихонько, но с душою, материться вслед принцессам. Причем это его свойство обнаружилось только сегодня.

Принцессы сделали вид, что не слышат.

А я даже не разозлилась.

Но главное, что, когда Ричард сказал это вот свое «тихо», то замолчали все, включая нахохлившуюся птицу. А Повелитель Тьмы, развернувшись, бросился прочь.

Бегом.

За ним я.

Принцессы.

И вот… стоим в коридоре. И главное, людно так.

- Да помогите же! – Летиция опять дернула платье и ткань слегка затрещала. А она все-таки сумела присесть.

Сперва присесть. Потом встать на четвереньки, опираясь одной рукой на кружево. Вторую принцесса вытянула и осторожно коснулась пальцами старухи.

Выругалась.

Почти как попугай. Вот, говорю же, глаз да глаз. С виду-то приличная принцесса. Классическая даже. А такие выражения знает! Я тоже запомнила. Для общего развития.

Жизнь – штука сложная, никогда не знаешь, что в ней пригодится.

- Она умерла, - торжественно провозгласила Летиция Ладхемская, пытаясь обуздать мешающее ей кружево.

- Заметили, - отозвалась Брунгильда, хмурясь.

- Она уже давно умерла.

- Быть того не может! – воскликнула рябая девица и подпрыгнула от переполнявшей её энергии. – Мы ж только что вот говорили!

- Договорились, вижу, - прошипела Мудрослава Виросская, пытаясь к девице подобраться, а та попятилась, тихонечко так, будто бы разом вспомнивши о каком-то весьма важном деле, о котором позабыла.

- Дня три уже как, самое меньшее, - продолжила Летиция Ладхемская и, снова дернув юбки, которые норовили раскрыться, погребая несчастную принцессу в шелках, подползла поближе. Теперь часть покойницы скрылась под кружевами, а я восприняла это как-то… спокойно, что ли? – Или нет…

Надушенные пальчики ловко ощупали лицо, ненадолго задержавшись на лбу. Потом повернули голову влево.

Вправо.

- Мне нужно будет осмотреть её тщательнее, - сказала принцесса, пытаясь подняться.