– Нет, – твердо ответил следователь. – Абсолютно никаких сомнений. Не веришь мне – спроси судмедэксперта, который делал вскрытие, оперов. Все чисто, поэтому я с чистой совестью закрыл дело. Записка написана Крыловым, квартира, в которой он повесился, заперта на замок изнутри, следы борьбы, и вообще, какого бы то ни было беспорядка, отсутствуют. Посторонних там не было.

– А мотив? Почему восемнадцатилетний парень вдруг полез в петлю?

– Это что, единичный случай? Ты газеты читаешь?

– Слыхал, что подростки нынче с крыш многоэтажек сигают. Но это ж от несчастной любви!

– Или от разочарованности в жизни. Крылов был из хорошей семьи. Дом, что называется, полная чаша. Родители его баловали, учебой он, по слухам, не напрягался. А тут вдруг: армия! Ну и сломался парень.

– А девушка у него была?

– Девушки не было. Я всех опрашивал. Главная причина, по которой подростки кончают жизнь самоубийством – несчастная любовь, здесь ты прав. Но Крылов – это не тот случай.

– А почему это у восемнадцатилетнего парня не было девушки? Самое время романы крутить!

– А у него были прыщи!

– Как-как?

– Собственно, у кого их не было? – пожал плечами следователь. – У меня вот сын тоже мается. Веришь, нет? Даже к врачу его водил! Ничего не поморгает! Мази какие-то выписали, гели… Воняют, сил нет! А толку чуть! Вот и Саша Крылов… Ну прямо беда! Не лицо, а… В общем, неприятно.

– Тогда несчастная любовь вполне могла послужить мотивом, – задумчиво сказал он.

– Слушай, Кот, чего ты пристал? Да какая тебе разница, почему?

– Вот когда у нас будет третий труп, вот тогда все забегают! А я не хочу, чтобы он был, понимаешь? У меня тоже есть сын…

– И у меня есть, – перебил его следователь. – Почти ровесник Крылова, между прочим. Шестнадцать лет. И потому, когда погибает подросток, я землю носом рою. И тоже хочу знать: почему? С ними работают только СМИ, и ты сам знаешь, как, а нужны психологи. Профессионалы нужны. Если бы было кого привлечь к ответственности, я бы завел уголовное дело, клянусь! Но он сам, понимаешь? Сам! Ну не военкомат же мне привлекать? Есть закон о всеобщей воинской обязанности.

– Да не в законе дело, – махнул он рукой. – Тут, похоже, другое. Я в совпадения не верю.

– Если я чем-то могу тебе помочь… – развел руками Мамаев.

– В том-то и дело, – он тяжело вздохнул. – Крылов жил в городе, там же и повесился, Курехина нашли в районе, и вообще, он не местный. Эти два дела объединить не удастся, как ни крути. И вообще: кто этим будет заниматься? Спасибо, хоть что ты мне не отказал. Нормально поговорили.

– Да ладно. Не первый год друг друга знаем. – Следователь вдруг улыбнулся: – Как там этот ваш поживает, Мотало? Забавный мужик!

– Эдик – умница.

– А с головой у него все в порядке? Такие перлы выдает! Читал, как же.

– Мотало, между прочим, умнее нас всех, – слегка обиделся он за Эдика.

– Ах да! Вы ж приятели! Кто ж спорит? Ума ему не занимать. Видать, книжек много читает, – усмехнулся Мамаев. – Ну, привет ему передавай.

– Обязательно.

Они пожали друг другу руки и разошлись. Накрапывал дождь. Он шел к машине и думал: а что дальше? Эти два дела связывала только предсмертная записка. Причем, один парень сам ушел из жизни, а другому, похоже, помогли. Надо будет у Эдика спросить: каковы результаты вскрытия? И узнать, что там с оружием? Откуда взялся пистолет? Дождь расходился, и он невольно поежился. Опять начинается! Это лето, похоже, побьет все рекорды по количеству выпавших осадков!

Потом Андрей Котяев какое-то время сидел в машине, тупо смотрел на капли дождя, облепившие лобовое стекло. Они были такие крупные, что казалось, машину атакует пчелиный рой. Стояло беспрерывное гудение, капли-пчелы разбивались о препятствие, возникшее на пути, обильно орошая его наполняющей их влагой. Он сидел и ждал, когда перемежится дождь.