– Олеся, хватит. – Мама остановилась рядом и отдернула мои руки от темных волос. – Ты очень красивая. А сегодня особенно!

Невесело улыбнулась. Ах, мама…

Она твердит мне об этом при каждом удобном случае. И ирония заключается в том, что она действительно так считает и считала всегда. Даже когда разгоняла мальчишек, которые плевали в мою сторону и кричали обидные слова. Даже когда ей пришлось устроиться работать в школу, чтобы оберегать меня от других детей, она все равно считала свою старшую и самую проблемную дочь красивой, сообразительной и славной девочкой.

Но вообще… сегодня я действительно выглядела неплохо. Родители разорились и не только купили мне новые вещи, но и заказали специальные, дорогие линзы. Я старательно уложила волосы, чтобы за ними скрыть уши. Глаза и губы спрятать не удалось, но я уже несколько дней усиленно ела, чтобы природная худоба и впалые щеки не подчеркивали самые выдающиеся части лица.

– Может, хоть немного ресницы подкрасим? – предложила мама, открывая шкаф комода и извлекая оттуда свою тушь.

– Мам! – возмутилась, уворачиваясь от нее.

Косметику не любила именно потому, что она только усугубляла ситуацию, подчеркивая мои изъяны.

– Такие ресницы грех прятать!

– Я и не прячу! Все они тут, на месте, – проворчала, поправляя объемную кофту и поворачиваясь к зеркалу боком, чтобы посмотреть, хорошо ли скрыта грудь.

– Эх, мне бы твои ресницы, – вздохнула Оля, младшая сестра, подходя к нам с чашкой чая в руках.

– Ты что тут делаешь?! У тебя линейка через полчаса! – возмутилась мама, глянув на наручные часы.

– Это не у меня. А у Ляли, и они с папой уже ушли, – ответила сестра невнятно, жуя.

– У Ляли? – ужаснулась мама, снова сверяясь с часами. – Мальчики, вы уже собрались?

Из комнаты выглянул Славик в одних домашних штанах и пронесся на кухню.

– Олеся, перестань теребить волосы и выезжай в академию, а то опоздаешь! И не переживай ни о чем! Это студенты, а не подростки. Там никто смеяться над ерундой не будет. Обязательно друзей найдешь!

Мама умчалась в сторону комнаты братьев, а мы с Олей понимающе переглянулись, прекрасно понимая, что студенты могут оказаться такими же жестокими, как и дети. Сестре из-за моего уродства тоже пришлось пережить немало неприятных шуточек, но она, в отличие от меня, обладала боевым характером и могла постоять не только за себя, но и за меня.

– Боишься?

– Конечно, – кивнула, встречаясь с ней взглядами в зеркале.

– Не бойся. Хуже все равно не будет. Губы сейчас у большинства – перекачанные пельмени, выделяться особенно не будешь. Говори всем, что врач неудачный попался, еще и пожалеют…

Невесело усмехнулась, подхватывая сумку и вешая ее через плечо.

– Ну спасибо, подбодрила.

– Кстати, про глаза можешь то же самое сказать, – продолжала сестра напутствовать, пока я обувала кроссовки. – В Японии или в Корее делают операции по увеличению глаз. Как в манге или аниме. Такие уродцы получаются… Сейчас покажу. – Она потянулась к заднему карману джинсов.

– Не надо, – усмехнулась. – Я в зеркало каждый день смотрюсь.

– Да ты по сравнению с ними красотка… – Она поднесла телефон к глазам и принялась что-то в нем искать.

– И грудь, видимо, тоже можно отнести к неудачной пластической операции?

– Почему неудачной? Очень даже удачной!

Рассмеялась над ее завистливым взглядом на мой четвертый размер.

– Отлично. Отныне я жертва пластической хирургии, – покачала головой осуждающе.

– Ой, ты меня поняла, – отмахнулась она. – Не парься, никто и не заметит ничего. Будешь на всех смотреть с испугом, и снова будут гнобить. Улыбайся, будь приветлива, и будет тебе счастье.