Тони стоял рядом и точно так же внимательно разглядывал меня... Это смущало и заставляло инстинктивно отвести глаза, но я была бы не я, если бы подчинилась. Усилием воли продолжала смотреть на мужчину, не моргая.

– Здесь хватает всякого, – пожал плечами он. – Если останетесь надолго, я вам обязательно покажу вещи, которые никогда не увидишь в городе.

Прозвучало до безумия заманчиво, но, уже в следующий миг, я уловила очень важный момент в произнесенной фразе:

– Надолго? Так значит, я прошла испытательный срок? – с надеждой спросила я.

– Не совсем, – качнул головой он и убил все очарование момента. – Решил посмотреть за вашей работой еще несколько дней. Диего уговорил сделать послабление в связи с непривычной для вас обстановкой.

Прозвучало как мотивирующий подзатыльник аутсайдеру. В духе: тебя бы выгнали, но сжалились...

– Спасибо, – то ли прошипела, то ли процедила я, не в силах совладать с поднимающимися внутри эмоциями.

– Не за что, – он развернулся и направился в сторону гостиной, лишь у самой двери притормозил и добавил: – Завтра я еду в город пополнять запасы подгузников и еды для Хлои, если нужно, вы можете отправиться со мной.

Так и хотелось рявкнуть “Нет!”, чисто из вредности, но… он сам ответил за меня:

– А вам явно нужно пополнить гардероб подходящей одеждой, надеюсь, вы это поняли за два дня здесь. С малышкой посидит Диего.

8. Глава 7

/Энтони Хоуп/

Разочарование. Вот что меня постигло после беседы с няней на лестнице.

Барби,  она и есть Барби.

Наш разговор свелся к деньгам.

Городская фифа, как и многие до нее, осмотрела мои дипломы, сделала свои выводы и посетовала с видом, полным сожаления, почему я не заколачиваю бабло с таким талантами.

Да потому, что тошно!

То, что в городе остаться не смогу, я понял еще на втором курсе университета. Пообщавшись год в кругах богатеньких снобов, которые теперь ворочали миллионами в финансовом мире, я осознал, что не желаю лезть в эту грязь.

Мир, где успех исчислялся тем, скольких ты успеешь поиметь женщин или конкурентов, был не для меня. И, все же, я доучился из чистого упрямства!

Получил диплом и уехал обратно в Канзас.

Родители меня поняли и даже гордились моим решением продолжать их дело, а вот от младшей сестры я услышал упреки об упущенных возможностях. Она смотрела на меня, будто я конченый дебил, променявший золотой слиток на коровью лепешку.

Собственно, в глазах Марии все именно так и было.

Ферму она не любила, всегда мечтала отсюда уехать и, едва появилась первая же возможность, сбежала в город. Там она связалась с каким-то отребьем, заимела несколько приводов в полицию, довела мать до инфаркта, а отец несколько раз ездил в Уичито выкупать Мари по залогу...

Я зашел в кабинет, там достал из бара бутылку виски, налил в бокал и залпом выпил. В памяти всплыли похороны родителей, на которые сестра даже не явилась.

Зато я получил от нее известия из роддома, когда она позвонила и, едва ли не с гордостью, предъявила:

– Я сегодня родила.

Мне показалось, оглох в тот момент, потому что новость ошарашила, свалившись, как снег на голову посреди июня.

– Это шутка? – И тут же спросил: – Кто отец?

– А черт его знает, – равнодушно отмахнулась она. – Я, наверное, откажусь от нее. Врачи говорят, что инвалидом будет. Забери меня из больницы.

В тот же миг я сел в машину и помчался в город, вот только забрал из больницы не Марию, а ее дочь.

Ни о какой инвалидности речи не шло, доктора весьма удивились такому диагнозу, хотя и опасались, что последствия неправильного образа жизни матери скажутся на Хлое. Просто в первые два месяца у девочки немного косили глазки, да и спала она плохо. Часто просыпалась, вздрагивала и громко плакала. Но, чем больше проходило времени, тем становилось яснее, что моя племянница росла вполне здоровой малышкой, за что хвала богам.