При виде Николая Павловича Полугарского, мужа её бабушки, Зине пришло в голову, что он не только именем своим – полный тёзка покойного императора, Николая Незабвенного. Господин Полугарский и внешним обликом чрезвычайно походил на Николая Первого с парадных портретов: и усы, и причёска, и бакенбарды, и дугообразные брови у бабушкиного мужа были в точности такими же. Только насчёт его глаз невозможно было сказать ничего определённого. Мало того что их частично скрывала тень, так хозяин Медвежьего Ручья ещё и старался не глядеть на Зину – косился куда-то в сторону.

Девушка проследила направление его взгляда и ощутила, как пот, стекавший у неё по спине, в один миг сделался ледяным. Саженях в двадцати от крыльца, почти что рядом с клумбами, цветы на которых остались яркими, как прежде, она увидела запряжённую белой кобылой щегольскую коляску-«эгоистку». И на сей раз не могло возникнуть никаких сомнений относительно её принадлежности. Рядом с коляской стоял, что-то объясняя державшему вожжи мужику, по виду – конюху, давешний Зинин знакомец: Андрей Иванович Левшин.

Первой Зининой мыслью было: «Каким же образом он попал в усадьбу раньше нас с Антипом?» И только во вторую очередь она подумала: «Для чего он вообще заявился сюда?»

Между тем кучер остановил ландолет у самых ступеней крыльца, так что экипаж тоже оказался в тени, отбрасываемой жестяным козырьком. И господин Полугарский шагнул вперёд со словами:

– Добро пожаловать в Медвежий Ручей, моя дорогая! Жаль, что встречать вас приходится при подобных обстоятельствах! Антип, я полагаю, сообщил вам о той вещи, которая у нас приключилась?

Зину неприятно поразило, что бесследное исчезновение своей жены господин Полугарский назвал вещью. Прозвучало это слово в его устах с почти нарочитой отстранённостью. Однако ещё более неприятным оказалось другое открытие: у хозяина усадьбы явственно заплетался язык. И девушка, потянув воздух носом, даже с расстояния в сажень уловила сильный запах коньячного спирта.

Но всё же Николай Павлович шагнул к ландолету, не качаясь. И, когда он протянул руку Зине, помогая сойти, рука эта, пусть – горячая и влажная, не дрожала.

– Да, Антип рассказал мне о случившемся происшествии, – проговорила Зина, а потом, не удержавшись, бросила взгляд через плечо.

Господин Левшин явно закончил инструктировать конюха: тот, взяв под уздцы белую кобылу, направился с «эгоисткой» куда-то за господский дом. А сам Андрей Иванович пружинистой походкой шёл к крыльцу. И на губах его играла прежняя ненатуральная улыбка – будто из дерева вырезанная.

Николай Павлович заметил, куда смотрит девушка. И снова стал отводить глаза. Теперь Зина удостоверилась: они у бабушкиного мужа тоже были, как у императора Николая Первого, голубыми и слегка навыкате. Однако такого бегающего, блуждающего взгляда у покойного ныне государя уж точно быть не могло! Он, вероятно, скорее застрелился бы, чем позволил себе такой взгляд.

– Я на всякий случай отправил нарочного в уездную полицию, – сообщил господин Полугарский то, что Зина и так уже знала от Антипа. – И оттуда к нам прислали своего, так сказать, представителя. Позвольте мне отрекомендовать его вам, дорогая: титулярный советник Андрей Иванович Левшин, полицейский дознаватель. А это – Зинаида Александровна Тихомирова, моя внучка. Я всей душой надеюсь, что теперешнее недоразумение вскоре разрешится и ничто не помешает ей погостить у нас подольше.

Господин Левшин отдал при этом поклон – даже словом не обмолвившись, что их с Зиной знакомство и так уже состоялось. Не говоря о том, чтобы как-то объяснить свой давешний маскарад или извиниться за него. Антип, однако, довольно громко хмыкнул: на станции он не мог не заметить мнимого студента. Но тоже ничего не сказал.