В других шкафчиках обнаруживается посуда и различные принадлежности для готовки: противни, сковороды, кастрюли, половники и тому подобное.

Открыв очередной, неожиданно нахожу в нём кусок мяса и сливочное масло. На ощупь они холодные, но никакого льда или чего-то подобного нет. Стенки шкафчика прохладные, но как будто равномерно. Неужели магия? Насколько будет странно, если я об этом спрошу? А вдруг здесь это каждый знает? Лучше уж приберегу вопросы для каких-то более важных случаев. В конце концов, какая мне разница? Главное, что работает.

В ходе дальнейшей уборки обнаруживаю большую жестяную коробку со свечами и металлической палочкой, на боку которой нарисована какая-то закорючка. Зажигалка? Экспериментировать не решаюсь.

Отмыв кухонный уголок, возвращаюсь в кладовку и набираю продукты для супа. Посмотрев на коробку с яйцами, спохватываюсь – если Рансон связал кухарку и экономку еще вчера, куры наверняка голодные. Уточняю у дочки:

– А ты знаешь, чем кормят кур?

– Конечно! – восклицает она. – Пойдём, покажу.

Малышка приводит меня на скотный двор, заходит в один из сараев и откидывает крышку с небольшого деревянного бочонка:

– Пары горстей будет достаточно. И нужно обязательно плотно закрыть, чтобы мышки не забрались.

– Понятно.

– А ещё нужно посмотреть, снесли ли курочки яички.

– Хорошо.

Покормив кур и отыскав два яйца в курятнике, возвращаемся в дом. Я приступаю к приготовлению супа. Наливаю в кастрюлю воду и озадаченно хмурюсь: совершенно непонятно, как включить плиту. Опять выручает дочка. Она откидывает часть боковой панели и показывает регуляторы температуры для каждой из конфорок. Стоит повернуть один из них, как конфорка моментально краснеет.

Пока вода закипает, успеваю покрошить четверть луковицы, морковку, несколько кусочков окорока и добавить горсть крупы. Жалею, что нет приправ, но уж как есть.

Пока готовится суп, убираю паутину, отмываю окно и пять целых табуреток. Под конец чувствую себя очень уставшей, но довольной – теперь будем есть в чистоте.

Пообедав, с трудом поднимаюсь к себе в комнату и ложусь на кровать. Дочка какое-то время сидит со мной, а потом убегает.

Просыпаюсь ближе к вечеру. На кухне Рансон ест суп. Увидев меня, встаёт с места и кланяется:

– Госпожа, вам уже лучше?

– Да, – киваю я. – Даже нашла в себе силы для уборки.

– Вам не стоило! Вы же знатная дама! Наверняка дом вам достался с деревенькой, а то и с несколькими – завтра можем сходить к старосте и попросить помощи с уборкой.

– Не люблю есть в грязи, – улыбаюсь я. – Как ваша поездка?

– Отвёз этих злодеек в город и сдал следователю. Тот с ними особо не церемонился – надавил, да они во всём и сознались. Повесят их. Оказалось, одна зелье варила, а вторая вам спаивала, так что виноваты обе. Не переживайте, я с вами останусь и помогу чем смогу, одну не оставлю.

– Спасибо, – искренне благодарю я. – Если честно, мне немного страшно остаться здесь одной – я ведь даже не помню, что это за место и как я здесь оказалась. И как жить дальше, совершенно не знаю.

– Совсем ничего не помните?

– Что-то помню. Своё имя, например. И дочку. На этом всё.

– Я вам много не расскажу. Мы с покойным бароном не так чтобы шибко дружили. Но человеком он был хорошим, надёжным, и вас очень любил.

– Он был военным?

– Да. Генералом. Как вы забеременели, так на год домой вернулся, а потом снова в армию.

– Сейчас война?

– Нет. Но соседи бывает балуют, да и контрабандисты всякие, мародёры, бандиты. Вот и посылают армию, чтобы стишить.

– Как умер мой муж?

– В стычке с соседями. Как мне рассказывали, солдат спас, а себя не уберёг – арбалет прямо в глаз попал. Видать, какой-то враг притаился, да и отомстил.