Я легла, как полагается, и закрыла глаза. Теперь надо было использовать один из описываемых Монро способов расслабления. На самом деле у меня это пока не получалось. Возможно, у меня был свой способ, не известный этому человеку. Расслаблению обстановка способствовала, за исключением того, что с периодичностью в минуту у меня начинало чесаться в разных местах. Это, наверное, происходит по закону подлости – когда обязательно надо, чтобы ничего не мешало, начинает сразу же что-то мешать. А может быть, на нервной почве.

Но все-таки мне удалось справиться с отвлекающим зудом, и я почувствовала, как проваливаюсь туда, куда и планировала. Поборов привычный страх, я вышла и, не глядя на то, что лежало на моей кровати, направилась по комнате. Я корила себя за то, что не придумала, куда мне попасть. Сейчас мысли немного путались, и вообще нервное состояние не давало думать. В качестве маленького теста я оглянулась на ночник – он горел – и подошла к окну. Двинувшись прямо на стекло, я прошла сквозь него, почувствовав некоторое сопротивление материи, и оказалась в воздухе за окном. Ни одной идеи по поводу нужного места не возникло. Я полетала между своим и соседним домом, но что-то потянуло меня обратно. Мне захотелось срочно вернуться, что я и сделала.

Я открыла глаза. Сердце колотилось, и слегка звенело в ушах. Обычное явление. Ничего, что могло бы меня тянуть в себя обратно, я не заметила. У Монро обычно описывалось в таких случаях, что он или очень неудобно лежал, или затекла какая-то часть тела.

Я встала и включила верхний свет. Надо было немножко отойти от выхода, потому что стоило мне сейчас закрыть глаза – и меня опять начало бы вытягивать, а мне почему-то этого больше не хотелось.

Когда я почувствовала, что смогу спокойно заснуть, то улеглась в постель в своей любимой позе: на животе, обхватив подушку руками, и вскоре уснула.

* * *

Пробудившись наутро довольно рано, я немножко повалялась в кровати, планируя сегодняшний день. Надо будет снова позвонить Ленке и узнать, что у нее да как. Теперь уже можно будет рассказать ей про клуб и пригласить на следующую субботу. Надо только дождаться одиннадцати: дозвониться до этой сони раньше не выйдет. Потом можно слегка прибраться и заняться чем-нибудь приятным. А может, полезным. Если будет много сил, стоит съездить к Марине: к ней сегодня должны приходить люди, которые ищут у нее помощи. Я там могу понадобиться.

Вставать пока не хотелось. Закрыв глаза, я попыталась мысленно воспроизвести последний выход. Каждый раз по прошествии некоторого времени мне начинает казаться, что это был только сон. Но в момент выхода я точно знаю, что это происходит на самом деле, и тому есть подтверждение. Просто какая-то частичка меня, наверное, никак не может до конца поверить в существование потустороннего мира. Сидит где-то внутри маленький противный реалист-материалист-или-как-там-его и смущает меня своим недоверием.

Странное, надо сказать, это ощущение выхода. Состоит из моментов блаженства и желудочной боли. Кто не испытывал этого, не сможет до конца меня понять. Здесь – грубо говоря, в нашем мире – не бывает такого блаженства. И вряд ли бывает такая странная боль в желудке. Даже не боль, а скручивающая мышцы желудка судорога, при которой кажется, что если потерпеть еще чуть-чуть, то желудок вывернется наизнанку. Именно это очень неприятное ощущение и отпугивало меня раньше от выходов. Я же не знала, что за этим следует, не понимала, что происходит. Так как это неоднократно повторялось, меня уже стало разбирать любопытство, и я все дольше старалась терпеть, но помимо судорог приходил сверхъестественный страх, и я не могла с ним бороться. Но однажды, видимо, я продержалась необходимый период времени и оказалась за пределами тела.