— Так, мне нужно кое-что, — решительно заявляю, делая большой глоток пива.

Мы заняли один из высоких столиков, за которым можно просто стоя пить, или сидеть на высоком барном стуле. 

— Что? — отстранённо брякает Ника, сидя на хокере лицом к залу, а локтями упираясь в столешницу и ища острым взглядом Тёму. 

У меня есть где-то минут пять, прежде чем она с головой ухнет в свои страдания и любовные страсти. 

— Хочу попытаться воплотить план этой Клары Коралловой из “Угод”... с ревностью. Есть идеи?

— Та-ак… — тянет Ника. — А как у тебя с танцами-песнями? Ника-ак… — сама спрашивает, сама отвечает.

— Стоп! — Роня бьёт по столу. — Никич, “Мистер и Мисс”, когда ты участвовала… 

О… нет.
О… да. 

Тогда у Ники был творческий номер с “подтанцовкой”, которую глупые “мы”, создали сами из чего могли. Я и Роня танцевали с мальчишками из студии, а Никич пела одну из своих шикарных песен, было… эффектно. И это был единственный раз, когда я выглядела пристойно, да и то благодаря партнёру, который всё на себе тянул. 

Ну окей, капля гибкости у меня есть. Ну и хорошенько натренированная Никой мышечная память. Тогда прокатила.

А с тем мальчиком, Паша что ли, я даже чуть было не начала совсем немного встречаться… 

Песня на тот момент была давно забытым танцевальным хитом Мадонны, а после выступления её неожиданно стали слушать вообще все!

Ника хорошенько обработала аранжировку под себя, а в дуэте с ней пел её молодой препод. Трек в их исполнении разлетелся по всем телефонам и поставил всех на уши. Поэтому, если учесть, что в баре были преимущественно студенты ХГТУ… они узнают La isla bonita по первым же нотам.

Ника бросается к “Ирландскому бэнду”, где её же преподаватель и сидит в солистах. Роня рыщет в поисках Паши, и спустя пять минут, которые я нервно пересматриваю старую запись с конкурса, притаскивает взволнованного мальчонку.

— Привет! — Паша слабо машет ручкой, как маленький. Боже, какой он… нежный и милый. Не мой совершенно типаж. И как я могла на него тогда почти запасть?

— Привет, Паш, так без сантиментов. Движения помнишь? — беру быка за рога, прижимаясь ко лбу парня своим, чтобы было лучше слышно, и доходчиво понятно, что не шучу. 

— Ага-а, — тянет Паша, расплываясь в смущённой улыбке.

— У-мо-ля-ю… — подвываю с мольбой, — притворись самцом, а? Как тогда… 

Вот то-то и оно, тогда я поверила, что он, как парень из нашего горячего танца! Горячий, брутальный самец. 

Увы, на деле, Паша — маменькин сыночек. Тютя иначе говоря.

— Я… — он кивает, а я напряжённо прислушиваюсь к тому, что говорит солистка.

— Та-а-ак, а наша красотка Никич увела у меня Димаса, да-а? — орёт девушка в микрофон, Ника-артистка, хохочет и жмёт плечами. Она прямо-таки льнёт к Диме — и этот цирк явно для глаз Тёмы. Если его и нет здесь, то какой-нибудь “лучший” друг обязательно фотку или видосик отправит.

— Ребята вспомнили, что у них в репертуаре есть шикарная песня, — нагнетая интригу, протягивает солистка. — А вы помните их “La isla bonita”? 

— Да-а-а-а-а-а! — народ вопит и сходит с ума. 

Девушка ретируется, начинается песня и я ору, потому что Паша, как по команде, перевоплощается в такого нужного для образа мачо и тянет меня на себя. А раскрутив, припечатывает к себе так резко, что дух из груди вышибает. 

Народ чувствует, что самое интересное теперь у нашего столика и начинает потихоньку расступаться, освобождая площадку для танца. 

Ника и Дима тоже пляшут, но мы интереснее. 

Почему?..

Да потому что Паша внешне — красавец! Смуглый, черноволосый, ресницы смоляные, густые, взгляд пронзительный.