Лао рассмеялся, мелодично и необидно. Итасэ тоже, чуть погодя, словно выдержав суровую битву с чувством собственного достоинства. Я что, села в лужу?..

– Это «хорошее место» – мой дом, Трикси, – объяснил Лао наконец и обвёл рукой тёмное озеро, сияющих крохотных птиц, песчаный берег, высокие травы.

Я так растерялась, что на целую секунду даже забыла о Тейте.

– Прямо здесь? А если идёт дождь?

– Если идёт дождь, то я мокну, – серьёзно ответил Лао. А Итасэ добавил ворчливо:

– Живёт Лао действительно здесь, о, да. Скромно, дико и со вкусом. Но под озером есть огромная пещера с сокровищами. И с горячими источниками, если тебя это интересует, Трикси-кан.

От удивления я не нашла ничего лучше, чем спросить Лао:

– А зачем тебе сокровища?

– Так положено, – фыркнул он и взъерошил мне волосы на затылке. – А теперь спи.

И я послушно уснула.

Хорошая штука – биокинез.

Мне снилось, что я – огненная птица, попавшая в силки. Нити прочные, разорвать не выйдет, и к тому же одно неосторожное движение – и явится по мою душу охотник, и тогда свисти не свисти – всё пропало. Распутывать ловушку следовало аккуратно, не торопясь. Жаль, что клюв и крылья мало для этого подходили…

Но потом, откуда ни возьмись, налетели стаи таких же огненных птиц – и стали мне помогать. И минуты не прошло, как силки растянулись и спали. Птицы же взмыли в изумрудное небо, и одна из них, самая большая, шестикрылая, была ужасно похожа на Шекки.

– Какой абсурд, – пробормотала я и проснулась.

За ночь озеро никуда не делось. А вот красивые золотистые птицы то ли разлетелись, то ли попрятались с рассветом. Задержалась одна-единственная: спрятав голову под крыло, она задремала на плече Итасэ, который безмятежно спал, окунув босые ноги в озеро. Тонкий серебристый шарф укрывал его, как чудовищная перепутанная паутина. Лао сидел чуть поодаль и смотрел на Итасэ… нет, не как брат, а, скорее, как сестра, которая настолько старше, что может сойти за мать.

– Так ты мужчина или женщина? – вырвалось у меня.

Сразу же накатил стыд – ведь ясно уже, что Лао не человек, для него человеческая форма в целом и категория пола в частности – условность, глупо спрашивать, глупо, всё равно что задавать такой вопрос морю, ветру или горе…

К счастью, Лао не рассердился.

– Не знаю, – беспечно ответил он. – Мне всё равно, а Ран ещё не определился. Если хочешь, спустись вниз, Трикси, – и он указал на темнеющий в земле проём под развесистым деревом кижу. – Там правда есть горячие источники.

Приглашение я приняла с радостью – и второе, позавтракать вместе, тоже. Чувство страшной потери никуда не делось, но притупилось; можно было думать о Тейте – и не сходить с ума. И даже, страшно признаться, строить планы на будущее.

– Что собираешься делать, Трикси-кан? – поинтересовался Итасэ с деланым равнодушием, когда пиалы с шергой опустели.

– Навещу Соула и поговорю, – ответила я, не задумываясь, благо план действий составила загодя. – И не смотри так, я не рехнулась. Во-первых, найти Тейта – полдела. Я пока не знаю, как с ним объясниться. А во‑вторых, история Ингизы… У меня такое чувство, что я должна обязательно понять, что там случилось. Хотя бы общепринятую версию раскопать, а уж её-то Соул знать должен, хотя бы в силу возраста. Вот разберусь – и брошусь в погоню.

– Полагаешь, что в твоих силах разыскать Танеси Тейта в горах? – спросил Итасэ откровенно скептически.

Что ж, спасибо хотя бы за честность.

– У меня есть идеи, скажем так. Кстати, а вон тот свиток тебе точно не нужен?

– О, если бы я придумал, куда приспособить эту в высшей степени бесполезную вещь, то, разумеется, тут же поделился с тобой радостью открытия.