Когда официант ушел, за столом повисла напряженная тишина. Джулия смотрела в сторону, будто изучая декор зала. Виктор, напротив, выглядел расслабленным, как будто ничего не произошло.

– Все хорошо? – прервал молчание Виктор, глядя на нее поверх бокала.

– Вполне, – натянуто улыбнулась Джулия, стараясь скрыть раздражение, но голос предательски дрогнул.

Она злилась на себя. На то, что не могла вести себя спокойно и уверенно, как другие женщины в зале. На то, что Виктор вроде бы был мил, но в то же время от него исходил едва уловимый холод. Его жесты, его слова – будто твердили, что он старается для нее, но все выглядело иначе. Он делал это не для нее, а для себя, для своего эго, для своего окружения.

Принесли еду.

– Выглядит неплохо, – заметил Виктор, рассеянно взглянув на тарелку.

Они начали есть. Даже при своей неразборчивости в еде, Джулия ощутила, что стейк был на удивление хорош. Сочный, с идеальной корочкой – она радовалась, что не ошиблась с выбором. Ее аппетит разыгрался, и она с удовольствием отрезала очередной кусок.

– Я говорил, не надо было заказывать стейк, – вдруг пробурчал Виктор, не глядя на нее.

Джулия замерла, не веря своим ушам.

– Что? – переспросила она, стараясь сохранить спокойствие.

– Я вижу, как ты его долго жуешь. Он резиновый.

– Это не так, Виктор, – сдержанно, но с явной обидой ответила она.

– Я же вижу, что так, – его голос стал резким, почти рычащим.

Внутри у Джулии подступила новая волна раздражения. Она глубоко вдохнула, стараясь ее подавить.

– А я вижу, что именно так, – отрезала она и бросила вилку на тарелку с громким звоном.

Виктор быстро оглядел зал, поймал взгляд официанта и поманил его пальцем.

– Виктор, что ты делаешь? – ахнула Джулия, понимая, что сейчас произойдет что-то нелепое.

Не обращая на нее внимания, он взял вилку с куском стейка и, протягивая ее официанту, хладнокровно произнес:

– Попробуй это. И скажи, что с ним не так.

Официант застыл. Его глаза округлились, лицо приняло растерянное выражение.

– Виктор! – Джулия громко прошептала, пытаясь остановить этот абсурд, но он, казалось, ее не слышал.

Весь ресторан словно погрузился в напряженную, неловкую тишину. Она чувствовала, как взгляды окружающих приковались к их столику, воздух стал густым от стыда.

Каждая секунда казалась вечностью. Официант переминался с ноги на ногу, прежде чем все же наклонился, попробовал кусочек мяса и выпрямился.

– Ну? И что ты теперь скажешь? – прищурив глаза, спросил Виктор.

Официант поправил бабочку и спокойно ответил:

– Я считаю, что мясо правильной консистенции и прожарки. Но, если вы хотите, я могу попросить шеф-повара приготовить новую порцию.

– То есть вы предлагаете, чтобы моя жена сидела и смотрела, как я ем, пока вы переделываете ее заказ? – лицо Виктора налилось багровым, и, не дожидаясь ответа, он прорычал: – Мы уходим. Вставай, Джулия.

Джулия послушно встала и пошла за ним. Это даже ее немного обрадовало – она все равно уже не могла бы съесть ни кусочка под всеми этими взглядами.

Они покинули ресторан, не заплатив даже за вино. Ей было не по себе. В отличие от Виктора, который выглядел довольным – его, казалось, радовало собственное поведение: самоуверенное и непреклонное.

Они шли молча по прохладной осенней улице. Джулия переваривала произошедшее, чувствуя, как в голове нарастает хаос из противоречивых мыслей и чувств.

– Зачем ты так себя повел? – наконец спросила она тихо, глядя себе под ноги.

– Джулия, дорогая, – Виктор остановился посреди пустой улицы, освещенной одиноким фонарем. Он взял ее за руки, заглянул в глаза и сказал тоном, в котором слышалась нежность: – Ты, я… мы достойны большего. Нам открыт целый мир, Джулия. Мы не должны прогибаться под него.