Но это все частности.

Денег на то, чтобы в одиночку реализовать такой огромный проект – у меня не было. Но у меня были лицензии и пакет технологий. И договорённость, что политических проблем, связанных с запуском иностранцев – не будет. В какой-то степени – это операция по прорыву технологической блокады, она выгодна всем. Том – уже финансировал мои… скажем так не совсем соответствующие санкционному режиму операции через мою дочку в Астане. И не только в моих интересах. Казахстан – тоже добывает и нефть, и полезные ископаемые. И там тоже – есть сланцевый потенциал. Санкционный режим ничего не дал – только создал ещё одну возможность для заработка, не более того.

Но теперь – вопрос принципиальный, делать это из-под полы не получится. Слишком велики объёмы.

– И что думаешь?

– Сырьё – сейчас не в фокусе внимания, Владимир

– Когда оно будет в фокусе внимания – будет уже поздно, и ты это знаешь. Ты не хуже меня знаешь, каков инвестиционный цикл в нефтянке. Несколько лет.

– Да. Но инвесторы как перепуганное стадо.

– Ты сам меня учил – будь первым.

– Конечно. Только вот их я не учил. А если и учить… все бесполезно.

Том почесал бородку, делающую его похожим на кардинала Ришелье

– Роад-шоу[2] мы устроить не можем, так?

– Какое роад-шоу?! – возмутился я

– Это ещё сложнее. Тем более речь идёт о России.

– Нефть есть нефть – напомнил я – и только Господу решать, где она будет.

– Да я понимаю…

– И я пойму, если кому-то больше нравится финансировать ближневосточных людоедов. Том, хватит. В чем дело?

– Что?

– Ты сегодня как в воду опущенный.

– Что значит «в воду опущенный»

– Как будто с тебя слезли штаны на скачках в Аскоте.

Для англичанина такое сравнение понятнее… самый большой страх англичанина – это страх оконфузиться.

– А… ну да. Точнее нет. Короче… варианты есть всегда. Но… пятнадцать миллиардов долларов

– Том, ещё несколько лет назад для мейджоров[3] это была сдача от мороженого. Речь идёт о крупнейшем нефтяном месторождении мира.

– Слушай, Владимир. Я посмотрел на твои расклады. У тебя есть уникальное технологическое решение – плазмобур. Почему бы тебе просто не продать его кому-то?

– Нет – спокойно сказал я

– Но почему?

– Потому что. Мне это не нравится по двум причинам. Первая – это сократит себестоимость бурения и может опять выдать на рынок излишние объёмы. Сорвёт восстановление цен. Мне это не нравится. Я добытчик. Мне не нравится, что сырьё стало стоить так дёшево – в принципе. Оно должно стоить дорого. Поэтому – бур останется при мне.

– Но ты же понимаешь, что шило в мешке не утаишь.

– Да. Но никто не будет рисковать непроверенной технологией. Ты сам понимаешь – стоимость ошибки огромна, и к стоимости технологии – прибавляется стоимость экологических штрафов и запоротых скважин. Пока кто-то не рискнёт и не получит результат – ничего не будет. Плазмобур – мы обязательно потом будем продавать, но не как технику, а как решение, вкупе с услугами по бурению. Но к тому моменту – я хочу успеть разбурить Бажену. Получать прибыль, продавая нефть, а не технологии. И … сколько я получу от продажи этой технологии – тем более при нынешнем уровне цен? Десятку? Двадцатку? Мне это не надо. У меня это уже есть. Я хочу сыграть по высоким ставкам. Понял? А тебе надо решать – ты в игре или нет.

– Хорошо – с кислым видом согласился Том – я попробую кое с кем переговорить…

Что-то было не так.

Я не мог понять, что именно – но что-то было не так. Всё-таки я знал англичан. Их не так просто выбить из колеи, у них могут быть неприятности, но они не будут этого показывать – до последнего, пока это возможно. А мой старый друг выглядел так, как будто у него крупные неприятности.