Презрительно игнорируя кинувшихся было к нему конюхов, через двор горделиво шествовал чёрный, как ночь, скакун – настолько плавно и настолько бесшумно, что казался призраком, а не живым существом из плоти и крови. Грация в его движениях выглядела иномировой, он даже не шёл, он струился сквозь ночь, темнее самого непроглядного мрака, и глаза сияли словно две ярко-алые рубиновые звёздочки.

– Брат-в-духе… – потрясённо пробормотал Корбулон, с трудом обретая дар речи. – Это же… это же… – самонадеянный кентавр казался сейчас потрясённым до глубины души.

– Чёрный единорог, – докончил за него чародей, тоже дрогнувшим голосом.

Перед животным, пронзая плоть темноты, плыл острый витой рог, свитый из алого и золотого пламени. По рогу то и дело прокатывались огненные волны, не дававшие, однако, никакого света.

Могучая магия разливалась вокруг, и её ощутили все от мала до велика. Взвыли цепные псы, поджимая хвосты и пятясь от страшного пришельца, коты с яростным шипением метнулись прочь, норовя забраться повыше; заволновались, заржали кони в обширных стойлах, и последними отступили люди, поддаваясь завораживающему видению – чёрный единорог казался глашатаем неведомых бедствий, предвестником орды голодных демонов, по всеобщему поверью, только и ждущих момента для прорыва в привычный людям мир.

На спине единорога, в высоком седле по-мужски сидела девушка, словно облитая иссиня-чёрным шёлком. И словно белое пламя, по плечам её рассыпались светлые, очень светлые волосы. Острый подбородок, мягкая линия скул, большие глаза, что, казалось, светятся изнутри. На левом бедре висела изящная лёгкая сабля-котур, справа – игольчатый кинжал, и рукоятка ещё одного торчала из-за голенища высокого сапога.

– Небеса и драконы… – всё бормотал кентавр. – Посмотри только на её перстень. Четыре карата, не меньше, и это, конечно же, из Светящихся Стрекоз, восемьсот гранов чистого золота каждый, а эфес, эфес, ты только глянь, смарагды, и я никогда не видел ничего подобной чистоты… Брат, брат, мне нужно…

– Привет, – меж тем небрежно сказала девушка, проезжая мимо них. Чёрный единорог гневно фыркнул, повёл рогом – кентавр Корбулон вдруг тонко взвизгнул, пятясь и прячась за спиной чародея – хотя, разумеется, с таким же успехом он мог укрываться и за тонким молодым деревцем.

– Привет, – медленно отозвался маг, не отрывая глаз от её лица. – Не ожидал увидеть тут знаменитую…

– Ох, ну не надо, пожалуйста, а то я сейчас начну кокетничать. Хи-хи-хи, ну какая я знаменитая, я только так, чуть-чуть известная, – усмехнулась всадница.

– Столько переписываться – и вдруг встретиться здесь! – уже свободнее сказал чародей, галантно протягивая руку. Единорог ревниво покосился на человека, но девушка легко соскочила с седла, лишь самую малость коснувшись протянутой ладони, тоже в знак вежливого, не больше, расположения.

– Раз встретились – значит, должны были, Ким, – придерживая клинок, девушка решительно направилась к дверям. Единорог зловещей тенью встал рядом с крыльцом и, само собой, ни одни грум не рискнул к нему подступиться.

– Ты ему не задашь… э-э-э… овса? – поинтересовался чародей. – Извини, это я пытаюсь завязать светский разговор.

– Когда Фаргарап пожелает чего-либо, он возьмёт это сам, – рассмеялась светловолосая.

– Фаргарап? Не слишком благозвучное имя для единорога…

– На другое не откликается, – девушка решительно вошла в предусмотрительно распахнутую перед неёй челядинцем дверь. – Как тебе нравится в наших местах, Ким?

– Очень славные места, Аши. Еда вкусна и дешева, народ приветлив. Корбулону вот очень понравились здешние кентаврихи. Корбулон! Брат-в-духе, ты где?