, а существует только экзаменный вопрос, и его можно решить по чисто экзаменным соображениям. Вот для таких и только таких (т. е. уже прослушавших и последний курс, но имеющим экзаменные недоимки) можно и желательно было бы воспользоваться системою экзаменов в течение года по мере приготовления, чтобы не задерживать их напрасно на целый год и чтобы экзаменующие студентов последнего курса не попадали из-за страха этого последствия на путь послаблений. Профессор мог бы слабых по его предмету студентов последнего курса при экзамене весною отсылать на осень, по окончании каникул (например, на такой-то день до начала осенних лекций), т. е. не «губить» их, а только заставить их поработать во время каникул для пополнения недостающих сведений.

Приведенное выше соображение об обременении профессоров экзаменным делом здесь не имело бы серьезного значения, ибо здесь дело бы шло только о сравнительно незначительном числе экзаменующихся и экзаменов.

Вот такую тройственную систему – 1) относительно свободные экзамены для первых двух курсов; 2) абсолютно свободные экзамены весною для прочих курсов; 3) свободные экзамены в течение года для ликвидации недоимок окончивших университет – я и считаю наиболее приспособленною к психике экзаменаторов и студентов и вообще вполне годною и с полным убеждением рекомендую в качестве желательного элемента для предстоящей университетской реформы на место теперешних государственных комиссий и так называемых полукурсовых испытаний.

Об этих экзаменах с точки зрения провинциальных университетов следует сказать, и было высказано в печати, что комиссионные экзамены значительно хуже полукурсовых, а те предметы так называемых «государственных» экзаменов, которые не относятся к так называемым «главным» предметам, почти совсем гибнут на этих экзаменах – получается какая-то фикция. Я бы против этого не спорил, но в качестве профессора юридического факультета Петербургского университета счел бы долгом справедливости заявить, что как ни критически и отрицательно я отношусь к фикции «государственных» экзаменов в комиссиях, все-таки я не могу не признать, что наши так называемые полукурсовые, т. е. изъятые из ведения юридической комиссии экзамены, еще значительно хуже очень плохих комиссионных экзаменов. Но и независимо от особых и исключительных причин, понижающих подчас до совершенно ненормального уровня наши «полукурсовые» экзамены, университетские экзамены могут достигнуть высокого уровня только при смягчении того психического давления в пользу послаблений, под которым теперь на экзамене находятся именно гуманные люди-экзаменаторы, в том числе и такие, которые выше всяких гонорарных соображений и даже ввиду этого нехорошего «института» тем тщательнее смотрят за собою и тем щепетильнее относятся к экзаменным принципам.

Возвращаясь к репетиционной системе, можно было бы prima facie указать разве на одно ее преимущество как системы хронического и постоянного экзаменования, экзаменования по каждому куску учебника в отдельности, а именно на бо́льшую обеспеченность против случайностей единовременного экзамена, на более обстоятельную, внимательную и правильную оценку знаний, делающую, между прочим, подчас излишним и сам единовременный экзамен. Таков, в частности и в особенности, смысл так называемых «освободительных репетиций».

Заметим, между прочим, что теперь по поводу «многолюдности» университетов говорится нередко, что о внимательном и серьезном экзамене здесь ввиду количества экзаменующихся не может быть и речи. Но это совершенно не соответствующее существу дела представление. Конечно, если производить экзамен по каждому предмету в один день или даже попытаться переэкзаменовать в один день 60, 70 студентов, то о серьезном экзамене не могло бы быть речи из-за незначительности времени, посвящаемого каждому из экзаменующихся (и переутомления экзаменатора). Но этого, конечно, в многолюдных университетах, вообще при большом числе экзаменующихся никогда не делается. Чем больше экзаменующихся, тем больше дней полагается на экзамен по данному предмету, так что представление, будто увеличение количества экзаменующихся должно пропорционально или вообще уменьшать время каждого экзаменного ответа в отдельности, – явная и довольно странная ошибка. Мне, например, приходится экзаменовать в Университете и в Училище правоведения и, несмотря на то что в Университете мне приходится экзаменовать сотни студентов, а в Училище правоведения – десятки и иногда в Университете больше сотен, нежели в Училище правоведения десятков, я имею возможность экзаменовать студентов Университета значительно подробнее, нежели правоведов, и оцениваю знания первых во всяком случае внимательнее и сознательнее, чем знания последних из экзаменующихся в Училище правоведения (здесь я в конце экзамена бываю в крайне переутомленном состоянии) – все это по той простой причине, что в Университете экзамен у меня продолжается месяц, а в Училище правоведения, как обыкновенно в школах с небольшим количеством учеников, всего один день.