Антонова в гневе, пусть и хорошо контролируемом. Хотя для меня тоже не новость, что она многое бы отдала, лишь бы меня отсюда поперели. Именно ей назло я учусь выше всяких похвал, всё время вспоминая ещё её одни слова, что я действительно виновата в том, что парень той девчонки меня куда-то пригласил.

Может быть, именно поэтому мои юбки с каждым годом становятся всё короче и короче.

– Как будто ты отвечаешь… – летит тихо слева, и меня основательно накрывает.

Ну надо же, кто подал голос.

– Что ты сказала? – конечно, я слышала, но я хочу, чтобы Дана это сказала мне в глаза.

Потому что мне то уж точно будет, что ей ответить, и мой взгляд ей уже об этом говорит. Предупреждает буквально, что у неё есть возможность передумать и спрятаться обратно в свой панцырь, пока я снова не довела её до настоящих слов. Но нет, Дана очевидно настолько уже задета, что ее игра начинает сдавать, когда мне говорит:

– Говорю, что не все отвечают за свои поступки.

Это конец.

Я ядовито ей улыбаюсь:

– И правда. Не все обвиняемые сидят. 

Я слышу какой-то треск. Знаю, откуда он исходит, но даже не думаю глядеть на Арса. Его взгляд может меня остановить, заставить пожалеть о своих словах, а я собираюсь уничтожить его неженку.

– Какая же ты… – Дана в неверии качает головой.

Первая слеза катятся по её щеке. Вторая. А я даже в лице не меняюсь, непроницаема и жестока.

– Какая?

Но та только мотает головой. А что же так? При свидетелях уже не хочется снова называть меня доступной шлюхой и тупоголовой барби?

– По крайней мере я такая, какая есть, – заговариваю на её молчание. Пусть из присутствующих никто и не поймёт, зато она точно да. – Не притворяюсь и всегда – абсолютно всегда – говорю то, что является правдой.

– Прямо-таки всегда?

Арс…

А я глаза всё же на секунду прикрываю, будто бы отыскать в себе хочу стену, которая ещё мгновение назад была возведена вокруг меня. Мне нужен всего-то один несчастный запал, но голос Арса такой спокойный, что никак не могу пробудить в себе бессердечного монстра. 

Он произнёс жалких два слова, но зато с прямым попаданием.

Я не всегда говорю правду, и из-за моей лжи сидит невиновный человек, а я до сих пор не набралась храбрости, чтобы кому-то в этом признаться.

Смотрю наконец на Арсения. Его голова чуть повёрнута. Я ожидаю увидеть снова в нём ненависть, но её нет. Арс смотрит разочарованно, будто я только что опустилась в его глазах до уровня невозврата, что это странным образом действует на меня.

Мне не хочется выглядеть бессердечной стервой в его глазах, но уже ничего не изменить.

Я она и есть. Моё сердце забрал именно он.

Натягиваю финальную улыбку, пожалуй, выглядящую самой натурной за весь сегодняшний день.

– Только если «игра» стоит свеч, – завуалированно, но Арс понимает ответ.

В конце концов, он тоже «играл». Первым. Я же всего лишь ответила. Вот только он выглядит так, будто именно в этот момент я перескаю последнюю грань. Он отворачивается первым, а я почему-то чувствую себя отвратительно от мысли, что он даже смотреть на меня не может.

– Да быть того не может… – Кар произносит это так тихо, что я не сразу понимаю, про что она, а когда поворачиваюсь к ней, вижу, что она это говорила даже не мне, просто мысли вслух. Мне она заявляет другое: – Между вами тремя что-то было!

На этот раз я соображаю дольше положенного, по новой пытаюсь включить свою защиту, но не могу. Перед моими глазами всё ещё последний взгляд Арса.

– Забудь об этом, – предупреждаю её вместо того, чтобы и дальше притворяться.

У меня на лице всё написано, оттого-то Карина и выглядит несколько озадаченной, уже собирается что-то ещё сказать, как звенит звонок, а я и секунды не жду, чтобы подхватить сумку и выйти. Мне даже от взгляда Антоновой хочется сбежать. От всех.