Честное слово, она в восторге от наших мучений.

– Оно понравилось бы больше, если бы содержание соответствовало названию, – протестует с задней парты Воронец Андрей, друг Филлимонова. – Когда я открывал «Разбойники», ожидал, что это будет хоть немного похоже на наши похождения, – ржет он и пихает Фила плечом, имея в виду похождения по распутным девицам старшего сына вначале пьесы. – А по итогу всё ушло в сопливый роман.

– А мне понравилось, – внезапно выдаёт Дана, глядя на Андрея, но когда всеобщее внимание обращается к ней, её щёки становятся пунцовыми, будто из неё слова вырвались совершенно случайно.

Но Антонова переводит на неё заинтересованный взгляд.

– Тааак… – тянет она в ожидании, что Дане приходится оживится.

– В том смысле, что Амалия не изменила своей любви, несмотря ни на что, она верила и отказывалась выходить замуж за младшего, хотя он и был богат, – Дана начинает неуверенно, но с каждым словом всё больше включается, точно находит это прекрасным. – И не зря: тот факт, что она почувствовала в разбойнике своего любимого, говорит о настоящей её любви. Как по мне, так и должна выглядеть любовь.

Я не удерживаюсь и закатываю глаза, усмехаясь и качая головой. Наверное, почувствовала родственную душу с героиней. Вот только моя реакция не останется незамеченной. Сразу три пары глаз уставляются на меня. Дана снова выглядит так, будто задета. Но мне без разницы сейчас на неё, куда сильнее ощущаю, как режет по мне взгляд Арса. Спасибо третьему человеку, что я не успеваю почувствовать, как его готовность защищать Дану уже задевает меня.

– Тебе есть, что добавить, Кристина? 

Антонова точно не на моей стороне. Но слава богу, ей я всегда знаю, как ответить.

– Ни в коем случае, – натягиваю одну из своих любимых улыбок, красноречиво показывающей, что я знаю, как победить всегда, – мне больше по душе пьеса «Коварство и любовь», я не из тех, кто будет восхищаться девушкой, незамечающей измены жениха, – тут я перевожу взгляд на Дану и говорю прямо в глаза: – Это так жалко выглядит. «Коварство и любовь» хоть и заканчивается печально, но сын президента, даже несмотря на то, что его возлюбленную очернили изменой, приходит к ней, готовый проститься с жизнью, потому что не способен жить без неё.

Дана почему-то теряет с лица цвет, вижу, как с трудом сглатывает, но я не успеваю задуматься, когда слышится голос Арса.

– «Мария Стюарт», – он поворачивается ко мне и говорит прямо в глаза: – Несмотря на свою красоту и многочисленное количество возлюбленных, всё равно была обезглавлена. Вот это интересная пьеса, как по мне.

На этот раз с трудом сглатываю я. Это намёк, и снова весьма болезненный.

Не смей терять улыбку с лица. Эта убогая не сломала тебя два года назад, сейчас уж подавно. Я не дам ей такого наслаждения увидеть, что на меня действует, как он её отчаянно защищает. Обойдётся.

– Завистливой королевой и снова клеветой, хотя сама Мария была невиновна, а влюблённый в неё Мортимер даже был готов свергнуть королеву, лишь бы спасти любимую. Даже если она и была казнена, это всё равно сильнее, чем жалкая жизнь Амалии, так и не узнавшей, что значит, когда ради тебя совершаются подвиги, – проговариваю прямо в глаза Арса, который ни на секунду не отводит от меня взгляда, хотя мои слова и адресованы Дане.

И даже когда я заканчиваю говорить, мы всё ещё прикованы взглядами, и я не вижу в его глазах больше ни злости, ни ненависти, это что-то другое. Более мощное, он будто хочет опровергнуть мои слова, но ему нечем.

«Принцесса в беде, – говорит он мне, – как я могу не спасти её от злого дракона?»