– Мисс Маккейн, – проговорил Эдвард Айвор уже под конец, когда гости воздали хвалу пудингу, – я знаю, что вы и ваш дядя держите путь на Багамы, но, быть может, вы согласитесь немного погостить у нас в Сент-Джордже? Не скрою, мне приятно ваше общество, да и Мэри-Энн будет счастлива, поскольку еще не успела завести здесь подруг.

– Сожалею, – покачал головой мистер Спенсер, опережая племянницу, – но на острове Абако, куда мы плывем, нас ждут неотложные дела и…

– В самом деле, дядя Грэм, – вдруг перебила его Кейт, – почему бы не задержаться на неделю или две? Я ужасно устала от морских путешествий, к тому же мне и правда не хочется разлучаться с Мэри, а все эти неотложные дела, думаю, могут и подождать.

Мистер Спенсер уже собрался возразить, но в это время подал голос ничего не подозревающий Чарлз:

– Как, мисс Маккейн! – изумленно воскликнул он. – Разве вы не спешите к своему жениху, дабы оказаться с ним перед алтарем?

В столовой повисла тишина, в которой стало слышно, как Кейт поперхнулась кусочком пудинга. Откашлявшись, девушка с недоумением взглянула на Чарлза, потом на Мэри, на остальных гостей и осторожно уточнила:

– Простите… что?!

____________________

[1] Без сопровождения

[2] Кандида Английская (13 век) – святая отшельница и мученица, похороненная в Дорсете, день памяти которой отмечают 1 июня.

14. Глава четырнадцатая

Госпиталь Сент-Джорджа находился в ведении господина Пелисье, которого здесь называли доктором, хотя, по правде сказать, все его медицинское образование состояло из десятимесячных курсов фармацевтики в Лондоне, трех лет практики в качестве аптекаря и двух – в должности личного врача одной замужней дамы, которую он усердно лечил от болей в спине и невнимания мужа. Правда, высокопоставленный супруг этой дамы усердия его не оценил, и доктор Пелисье был вынужден срочно вернуться на родину, во Францию, которая встретила его тоже не слишком радостно. К медицине там относились серьезно, и образованные хирурги смотрели на аптекарей-недоучек с нескрываемым презрением, как на деревенских шарлатанов. Практики он не нашел и решил, что лучше всего будет устроиться в какой-нибудь из колоний, французской или британской – все равно. На островах, где до сих пор все болезни лечили кровопусканиями, серой и ртутью, такие, как Арман Пелисье, выглядели настоящими светилами науки.

В Сент-Джордж он прибыл лет семь назад и уже через год заведовал маленьким госпиталем, а через два – построил себе великолепный дом и женился на дочери Гарольда Таккера, человека влиятельного и всеми здесь уважаемого. Впрочем, супружество не мешало доктору Пелисье время от времени наносить визиты другим дамам – разумеется, исключительно с врачебными целями. Местные женщины его просто обожали, считали непревзойденным целителем и делали щедрые взносы на улучшение вверенного ему учреждения. Куда именно шли их пожертвования, Пелисье не уточнял, но внешне госпиталь Сент-Джорджа выглядел вполне пристойно: светлые помещения, ежедневная уборка, сменное белье и трехразовое питание давали его пациентам некоторую надежду на выздоровление. Некоторую – потому что справляться со сложными случаями, оперировать и тем более что-то удалять господин Пелисье не умел и не мог.

На его счастье, три года назад восточный ветер принес на остров опытного корабельного хирурга Мин Чена, который легко вправлял кости, зашивал раны, вынимал пули, а также успешно применял настойку опия при ампутациях, так что всю грязную и опасную работу доктор Пелисье с чувством невероятного облегчения переложил на него. Люди стали умирать реже, а чья в том заслуга, бывший аптекарь не уточнял: какая разница, любил повторять он на званых обедах, если мы, доктора, действуем ради единой цели – во благо общества…