На всем пути до Порт-Сен-Клу я пытался побороть душивший меня панический страх. Я был едва знаком с этим Зонахидзе. Может, он заманивает меня в ловушку? Но, слушая его, я понемногу успокоился. Он рассказывал мне о различных этапах своей профессиональной жизни. Сначала он работал в русских ночных клубах, потом в «Ланже» – так назывался ресторан в садах у Елисейских Полей, потом в отеле «Кастилия», на улице Камбон, и во множестве других заведений, пока наконец не попал в бар на Анатоль-де-ла-Форж. Но куда бы он ни переходил, он всегда работал вместе с Жаном Эртером – тем самым другом, к которому мы сейчас направлялись. Шутка ли, двадцать лет они шли как бы в одной упряжке. У Эртера тоже хорошая память. Уж вдвоем-то они разгадают мою «загадку».

Зонахидзе ехал очень осторожно, и дорога заняла у нас почти три четверти часа.

Левую сторону этого строения, похожего на бунгало, скрывали ветви плакучей ивы. Справа росли тесно посаженные кусты. Из глубины просторного, ярко освещенного зала нам навстречу шел человек. Он протянул мне руку:

– Рад познакомиться, месье. Жан Эртер.

Потом повернулся к Зонахидзе:

– Привет, Поль.

Он привел нас в дальний конец зала. Там был накрыт столик на три персоны. В центре столика стояли цветы.

Эртер показал на одну из застекленных дверей:

– Во втором бунгало зал занят. Там свадьба.

– Вы здесь бывали? – спросил Зонахидзе.

– Нет.

– Ну-ка, Жан, покажи ему, какой вид отсюда.

Я последовал за Эртером на веранду, выходившую на пруд. Слева от меня через пруд был перекинут горбатый мостик в китайском стиле, ведущий в то, второе бунгало. За стеклянными дверьми в резком свете двигались пары. Там танцевали. До нас доносились еле уловимые звуки музыки.

– Здесь всего несколько пар, – сказал он. – Боюсь, эта свадьба закончится оргией.

Он пожал плечами.

– Вы должны приехать к нам летом. У нас ужинают на веранде. Это так приятно.

Мы вернулись в ресторан, и Эртер затворил стеклянную дверь.

– Я приготовил вам легкий ужин, без затей.

Он жестом пригласил нас к столу. Они сели рядом, напротив меня.

– Какие вина вы предпочитаете? – спросил Эртер.

– Полагаюсь на вас.

– «Шато-петрюс»?

– Отличная мысль, Жан, – сказал Зонахидзе.

Подавал нам молодой человек в белой куртке. Свет бра, висевшего над столиком, бил мне прямо в глаза. Эртер и Зонахидзе оставались в тени, они наверняка посадили меня так нарочно, чтобы легче было разглядывать.

– Ну, Жан?

Эртер принялся за заливное, время от времени бросая на меня пронизывающие взгляды. У него были такие же темные волосы, как у Зонахидзе, и тоже крашеные. Сухая кожа, дряблые щеки и тонкие губы гурмана.

– Да-да… – прошептал он.

Я не переставая моргал – из-за света. Он разлил вино.

– Да-да… Мне кажется, я где-то вас видел.

– Настоящая головоломка, – произнес Зонахидзе. – И месье отказывается помочь нам…

Он, судя по всему, вошел во вкус.

– Но может, вы не хотите больше говорить об этом? Предпочитаете остаться инкогнито?

– Вовсе нет, – улыбнулся я.

Молодой человек подал телятину.

– Чем вы занимаетесь? – спросил Эртер.

– Я проработал восемь лет в частном сыскном агентстве Хютте.

Они ошарашенно уставились на меня.

– Но это наверняка не имеет отношения к моей прошлой жизни. Не принимайте этого в расчет.

– Странно, – заметил Эртер, пристально глядя на меня, – я бы не смог сказать, сколько вам лет.

– Наверное, из-за усов.

– Не будь у вас усов, – проговорил Зонахидзе, – мы, может, сразу бы вас узнали.

Он протянул руку и, приставив ладонь к моей верхней губе, чтобы закрыть усы, прищурился, словно портретист перед моделью.