– Не хочу нарушать традицию, Дэрил. – Неколебимая уверенность в голосе Одинцова вызывает внутреннее неприятие. Даже отторжение.

Инстинктивно тру висок, до конца не осознавая первопричину этого жеста. Пропускаю тревожные звоночки, списывая их на раздражение и усталость после тяжелого перенасыщенного событиями дня.

– Поэтому буду выражаться максимально кратко и доступно. Ты улетаешь завтра. Забираешь своих бойцов, жену и отпрыска Клейтона Гунна, если тот доживет до утра. Мария остается.

– Это чье решение? Ее или твое? – Угрожающе сощурившись, я прицельно сканирую суровую физиономию генерала.

Он многозначительно молчит, позволяя мне сделать выводы без его подсказок. Нащупываю пальцами крошечный шрам на правой височной доле, и меня прошибает осознанием. Рубец от сквозной пули на плече вспыхивает фантомной болью, а память щедро подбрасывает красноречивые стоп‑кадры из недавнего прошлого. Выстрел в спину на сезонном стриме, отработанный неизвестным киллером, и удар прикладом на острове Янга. В первый раз я стоял к нему спиной, второй – смотрел в глаза. Лицо было скрыто балаклавой, но твердый холодный взгляд исполнителя отпечатался на подкорке и всплыл только сейчас.

«Мы уже встречались, и я тогда не промахнулся, иначе ты бы сейчас здесь не стоял. Сам пойдешь или не договоримся?

– Мне нужно забрать своего человека.

– Не договоримся».

Его правда – разговор тогда получился короче некуда. Вот, значит, кому я обязан двумя отметинами на своем теле. Генерал мог меня убить. Дважды. Но оба раза выполнял конкретный приказ, действуя четко по инструкции. Он и сейчас это делает.

– Чем она тебя прижала? – сделав очевидные умозаключения, сухо любопытствую я.

– Какое это имеет значение? – снисходительно выдает Одинцов.

– Я могу предложить тебе лучшие условия, – решив не тянуть резину, сразу перехожу к торгам. – Мария – ненадежный партнер. Я – глава корпорации. Слово Марии или Дианы имеет вес, но они всего лишь женщины, которые сами нуждаются в защите. Подумай, какие инвестиции тебе сулит сотрудничество непосредственно со мной. Без посредника в лице Марии Демори.

Откинув голову, Одинцов оглушительно смеется. Его хохот глухим эхом разносится по опустевшему кабинету. Стиснув зубы, я жду, когда приступ его нездорового веселья сойдет на нет.

– Мы не договоримся, Дэрил. – Лицо генерала снова приобретает неприступное надменное выражение. – Ты неплохой игрок, но я поставил не на тебя. Ничего личного. Не могу доверить свою жизнь тому, кого дважды держал на мушке. Я и сейчас могу тебя убрать. Меня останавливает только приказ королевы «Улья». Единственной действующей королевы «Улья». И это не твоя жена.

Одинцов не утрирует, его уверенность не побочное явление успешных переговоров. Мария основательно промыла ему мозги. Когда только успела? Сколько еще секретов хранит эта непостижимая женщина?

– Понимаю, что тебе очень не нравится происходящее, но не советую становиться моим врагом, Дэрил. Я давно выбрал сторону, за которую буду воевать до конца.

– История с братьями и кровной местью – блеф? – вопрос напрашивается сам собой, и я не могу его не задать.

– Нет, – он отрицательно качает головой, губы сжимаются в тонкую линию. – Подробностей не будет. Скажу одно: я не предаю тех, кому присягнул на верность.

– Знаешь, в чем твоя ошибка, генерал? – Я медленно поднимаюсь, не сводя с Одинцова прицельного взгляда. Он наблюдает за мной с плохо скрываемой иронией. – На самом деле ты не считаешь Марию стоящим игроком. Для тебя она жертва. Жертва своего мужа, семьи, прогнившей системы и инструмент возмездия. Через нее ты чувствуешь собственную сопричастность к уничтожению всех, кто когда‑то выбрал и приговорил твоих близких. Ты глубоко заблуждаешься, думая, что играешь ведущую роль в этой игре. Мария не признает правил и кодексов чести. Этому ее научил муж и горький опыт. Она заберет данное тебе слово назад, как только отпадет потребность в твоих услугах. Неужели ты правда веришь, что Мария позволит оставить Кроноса в цепях? Ее ненависть к нему не более чем удобная маска, которую она снимет, когда возьмет контроль в свои руки.