Дотошные… Постоянно преследуют и через несколько дней при помощи гипноза им всё-таки удаётся поймать меня, похудевшего и голодного, и посадить в клетку, находящуюся в темном подвале университета. Ужасное чувство: сидеть в железной клетке и не иметь возможности выйти, жрать по расписанию, ссаться там же, где и спишь. А каждый час исправно заходят прилипчивые перевертыши. Наверное, семья человека - Альберта. Мать, отец, дед. Но я их не признаю и поэтому их появление вызывает лишь новый приступ агрессии.
Когда подходит наивный мужчина, то я вгрызаюсь клыками в его мясистую руку, ведь она аппетитнее тарелки с едой, и с наслаждением отрываю её. Глупые дураки не теряют надежды достучаться: подходят, что-то говорят; женщина рыдает возле клетки, а я только рычу, не желая видеть слезы и слышать плач.
Альберт в моем сознании медленно подыхает и с каждым днем он все слабее. Его уже вряд ли вернешь.
Уже не выносимо хочу жрать. От голода шарахаю когтями по прутьям и беснуюсь в клетке, хожу вдоль стен личной тюрьмы и принюхиваюсь, ожидая прихода какого-нибудь человечишки, чтобы сожрать. Именно в тот момент, когда голод и ярость достигают предела, неожиданно появляется ОНО. Жирное существо. Огромный кусок мяса, который очень хочется сожрать. Вонзить клыки и располосовать пышное брюхо. Слюна течет от голода в предвкушении аппетитного ужина, а жертва смело-наивно сама идет в пасть.
Раскрывает дверцу, приглашая выйти наружу.
Наивная блохастая... должно быть вкусная, большая. Наемся вдоволь.
От голода желудок сводит, облизываюсь, крадусь к добыче не спеша. Никуда не тороплюсь, выхожу из клетки. С предостережением рычу на будущее мясо, чтобы не смело убегать.
- Альберт, успокойся, это Элис. Ты ведь меня еще слышишь?
Я слышу, слышу... тонкий голосок ДОБЫЧИ! Еще чуть-чуть. Несколько секунд и полакомлюсь с удовольствием. Уже чувствую вкус крови на клыках, захлебываюсь слюной, а девчонка все говорит с каким-то Альбертом и просит его вернуться:
- Ты откусил своему отцу два пальца, а твоя мама попала в больницу с нервным истощением. Альберт, пожалей их. Хватит убиваться. Элизабет уже не вернется, а твои родители еще живы.
Рычу, ведь она назвала какое-то знакомое имя: "Элизабет". Оно слишком личное и от того болезненное. А боль вызывает лишь новый неконтролируемый приступ ярости.
Терпение лопается. Мне надоедает предвкушать ужин, надо немедленно пожрать! Открываю пасть, обнажая острые клыки...
- А такую Элис съешь?
Тело будущей жертвы за несколько секунд меняется до неузнаваемости. Приобретает слишком знакомые черты.
Волк скулит от увиденного и отбегает, ведь перед ним живая Элизабет. Ее он помнит. Из-за нее он стал таким. Зверь шарахается обратно в клетку, прячась от болезненных воспоминаний. А умершая Элизабет не уходит, она остается. Встает на колени, протягивает руки и с милой улыбкой предлагает:
- Иди сюда, обниму!
Волк всё больше чувствует боль. Его ломает от желания подойти и одновременно: спрятаться от чувств. И хочет, и не хочет.
- Альберт, иди ко мне! - настойчиво просит красавица и манит в теплые, завораживающие объятия. - Жизнь не закончена, всё впереди. Вычеркни воспоминание из памяти и однажды будет легче. Обещаю. Проверено на личном опыте.
Разум долгое время сражается с инстинктами и, благодаря боли, просыпается. Я настороженно выхожу из клетки и медленно бреду. Принюхиваюсь. С предостережением рычу, уже без былой жажды крови. Подхожу к Элизабет-Элис, находясь в раздрае различных эмоций. Поначалу не знаю, как реагировать, когда она так крепко обнимает и прижимается головой к моей шерсти. От ее ласки становится снова тепло и спокойно. Затем Волк в моём сознании медленно отступает, успокаивается. Прежние чувства: злость и желание убивать растворяются в объятиях девчонки. Не замечаю, как перевоплощаюсь в человека. В полностью обнаженного человека, который обнимается с безумно сексуальной девчонкой...