Войцех изнервничался до вечера, пока Марыля не вернулась в камеру с узелком в руках, где была свернута английская форма и грубые солдатские башмаки.

– Матка боска… Это он тебя так вырядил?

– Не нравится? А мне хорошо. Впервые с тридцать девятого чувствую себя девушкой, а не военфельдшером без пола. Кстати, тебе презент.

Сицилийцы с неприязнью относятся к немцам, в том числе, кроме всего прочего, из-за реквизиции продовольствия на нужды вермахта. Арийским союзникам здесь дали кличку, в переводе с местного жаргона означающую «съевшие наших кур». Тем не менее капитан привёз Марылю в маленький открытый ресторанчик, где лишения военного времени практически не ощущались. Он располагался на террасе в предгорье, откуда открывался живописный вид на городок и долину. Полотняный тент укрыл от прямых палящих лучей солнца. Еды было столько, что девушка, дважды завтракавшая в это утро, не осилила и половины, упросив завернуть излишки в салфетку для брата – пакет вышел объёмистым.

– Ешь, узник замка Иф… И слушай. Капуана, конечно, рассыпается в комплиментах «прекрасной синьорине» и, думаю, не лжёт, здесь такие плотненькие, как я, считаются эталоном красоты. Сицилийки воспитаны в строгости, но, быть может, это только первое впечатление, дома показывают себя во всю ширь натуры…

– Не отвлекайся! – перебил её брат, обсасывая баранью косточку. – Так что наш итальянец?

– Задумал очень непростую игру. Он, кстати, сердится, если его назвать итальянцем. Говорит – я сицилиец. А однажды он видел, как парень из Флоренции ударил кого-то из Рима, заявив – я флорентиец, а не итальянец. В общем, сицилийцы от войны устали. Видел бы ты, сколько молодых женщин в чёрных платках… А другие не знают, надевать ли чёрное – мужья, отцы или братья пропали без вести. В британском плену или лежат в песках Туниса. Бог один знает, где они сейчас. Обвиняют Муссолини, но больше Гитлера. Много погибло в России, на Волге. Поэтому Капуана не верит, что в случае высадки в Сицилии местные будут воевать против союзного десанта. Немцы, конечно, будут драться до последнего, на то они и немцы, но их здесь всего три дивизии, не из лучших…

– Но десант будет на Балканах!

– Наш капитан в этом не уверен. Пока немцы воюют на Восточном фронте с русскими, у них нет сил закрыть всё побережье. Союзники запросто захватят, к примеру, Сардинию.

Войцех утвердительно кивнул. Чем меньше остров – тем проще его забрать. В середине июня десант высадился на Пантеллерию, он расположен между Мальтой и Тунисом. Итальянский семитысячный гарнизон моментально сложил оружие, не оказав сопротивления.

– …В общем, Капуана не исключает любого развития событий и подстилает соломку везде. Говорит уклончиво, намёками, цветастыми эпитетами, мол, всё ради ваших прекрасных глаз, ничего конкретного… Но по отдельным его репликам догадываюсь, у него дозрела идея перевербовать тебя и забросить обратно к англичанам, тем самым заслужить расположение у начальства и у немцев, если они победят в войне. На случай поражения и особенно десанта союзников на Сицилию он оставляет меня здесь как аргумент: глядите, как заботился о британской военнослужащей, пылинки сдувал… Я также послужу гарантом твоего правильного поведения в английской и польской армии. Ешь! Нам нужны силы и ясная голова, чтоб не ошибиться.

Слова сестры никак не прибавили Войцеху аппетита. После событий этого дня их положение выглядело гораздо хуже, чем в самом начале плена. Тогда им светил заурядный лагерь, теперь же офицер разведки (или контрразведки – поди разбери их структуру) затеял рискованную игру, ставки в которой – жизнь или смерть обоих Закревских.