Все время подмывало дать ему имя, одно даже постоянно вертелось на языке, но наше знакомство обещало быть недолгим, так что привыкать к зверю не стоит. А жаль, мне казалось, что мы могли бы поладить.

Я так увлекся, что пропустил первый сигнал сбора.

– Командир, – громко позвал Элбан, подойдя к клетке. – Объявили сбор.

За пару минут помощники довели мое снаряжение до идеала, и только тут я вспомнил, что кое-что упущено. С помощью Элбана ножны с хербатами были закреплены на обеих бедренных пластинах панциря. Осталось только подхватить ножны с разобранной нагинатой. Еще днем Элбан придумал довольно оригинальное крепление. Теперь трость пристегивалась к ножнам меча. К тому же вся конструкция помещалась в креплениях у седла хидоя.

Стена клетки упала в траву, и я направил своего «скакуна» к темнеющему под звездным небом лесу.

Две дюжины мощных зверей скользили по лесной тропе, подобно привидениям, выдавая свое присутствие лишь тихим скрипом и перестуком сочленений панцирей.

Минут двадцать мы двигались параллельно берегу реки, а затем вышли в расположение еще одного лагеря.

А вот и наша пропажа. Среди прибрежных зарослей разместился стан княжеских дружин, которых я так и не увидел на поле недавней битвы. Их здесь было не меньше тысячи.

Кельтские ярлы приводили с собой на войну лишь два десятка тяжелобронированных эрлов, остальные воины их отрядов являлись слугами, годящимися только для легкой пехоты. А вот славянские князья вели в бой по сотне всадников, экипированных так же, как и князья, хотя их броня и уступала кельтской. Зато славянские витязи обладали целым рядом других достоинств, среди которых – маневренность и владение луком. К тому же в конной атаке славянские богатыри мало чем уступали кельтским соотечественникам.

Естественно, подобная ситуация подразумевала наличие в дружине не только бояр, но и простых воев, которых было большинство. В кельтских родах по социальной лестнице сразу после эрлов шли воины-слуги. А вот у славян между боярами и воинской обслугой имелась прослойка дружинников – воинов, бьющихся плечом к плечу с дворянами и не уступающих им ни экипировкой, ни навыками.

Смешение двух народов шло избирательно, и мне казалось, что разница боевых формаций была оставлена преднамеренно. В недавнем бою я не видел ни одного витязя, но они наверняка неплохо погуляли в компании наездников верховых коваев, выбивая мелкие отряды на дорогах и в окрестных лесах. В совсем непролазных чащах работали королевские «звероловы».

Несмотря на глубокую ночь, в лагере славян бурлила жизнь – они явно готовились к погрузке на десяток плоскодонных барж, замерших у кромки воды. К моему удивлению, мы не присоединились к погрузке, а направились дальше и только минут через двадцать остановились.

Ага, вот оно как.

– Привет, Щепка. Ну ты прямо не можешь без нас, – ехидно улыбнулся Скули, глядя на меня сверху вниз. Подобный взгляд ему позволяла высота борта у носовой фигуры с зубастым туром.

Как оказалось, викинги должны были послужить нам заменой тягловым акаяси – после внедрения в жизнь моей идеи находиться под водой было не очень уютно не только для врагов, но и для союзников. Недаром и на дракарах, и на баржах кроме гребцов я заметил магов и лучников. Все это было интересно, но в тот момент в свете магических ламп и факелов мое внимание привлекла другая деталь. Еще раньше среди завитушек вязи иероглифов на броне моего зверя я заметил странные углубления, но принял их за детали орнамента, теперь же, наблюдая за погрузкой других хидоев, заметил, что аналогичные углубления имелись и у них, только они не пустовали. За ответами на возникшие вопросы я отправился к непосредственному начальству.