А теперешний?

Припарковавшись, я долго вертел в руках телефон, не зная, что и делать. Мне просто нечего ей сказать.

Нет, все так же одинок.

Нет, бабушкой она в ближайшем будущем не станет.

Нет, знакомить меня с дочками подруг не надо.

Нет, я не приеду в эти выходные.

Нет, мы не будем обсуждать события трехлетней давности.

Слишком много “нет”, каждое из которых обидит ее. Так зачем мне поднимать трубку и причинять боль близкому человеку?

Желая забыться, я сам не понял, как подъехал к одному из ночных клубов. “Egoist” светился миллионами огней, музыка оглушала, почти все фиолетовые диванчики на первом этаже были заняты, на втором тоже многолюдно, но мне и не нужен столик. Все, что интересовало - это вид на танцпол.

Нет, я не ждал, что прошлое вернется и в толпе появится девушка в белоснежном платье с обувью в руках, что ее темные локоны укроют обнаженные плечи и все повторится вновь.

Я, она и наши три дня.

Не ждал, но пришел. Встал на то самое место и внимательно осмотрел сцену, барную стойку.

Чуда не произошло. Я долго смеялся сам над собой. Да уж, все-таки, мелодрамы Кэтти сделали свое дело – мне хотелось верить в неслучайные случайности и, конечно, в то, что все истории заканчиваются happy-end даже в реальной жизни.

В понедельник я понял, почему выходные не заладились. Я перепутал. Сценарий моей жизни писался не к мелодраме, а к другому жанру – комедии, причем черной.

Потому что смешно не было, хоть воспринимать происходящие серьезно не получалось.

Единственным человеком, который наслаждался увиденным, оказалась Эля. Ее-то все устраивало. Она, почти не таясь, смеялась над моими мучениями. Ну, ничего, посмотрим, кареглазка, кто кого!

Элли

– Доброе утро!

Мы с Лидой застыли на пороге и удивленно переглянулись, а затем синхронно пожелали того же начальнику.

Вот что он делает в офисе так рано?

Почему мужчина сам себе готовит кофе?

И как можно выглядеть так потрясно с утра?

Собственно, это были все вопросы, которые вертелись у меня в голове. Ладно, все приличные вопросы, которые я могла себе позволить, как подчиненная.

– Вам сделать кофе? – поинтересовался мужчина, доставая свою кружку с ароматным американо.

– Нет, спасибо, – опомнилась я и пошла к своему новому рабочему месту.

– Если вас не затруднит, – замурлыкала Лидочка у меня за спиной.

Я ускорила шаг. Так, спокойно, Эля! Этот красавчик не твой, он общественный, то есть для других. Твоя цель – Славик.

Плотно прикрыв за собой дверь и оставив Константина Вениаминовича наедине с Лидой, я подошла к столу и огляделась. Вроде бы кабинет и не изменился, все тот же пастельный цвет стен, те же бежевые роллеты, та же мебель, ковер, а в то же время все иначе! В воздухе летал чужой, незнакомый, но волнующе-мужской аромат парфюма. Личные вещи дяди Эдика исчезли, а на смену им ничего не пришло.

На краю стола ровной стопкой лежали папки с отчетами, в центре стоял стальной тонкий ноутбук, рядом с которым я заметила ручку и оставленный мобильный. Никаких рамок с фотографиями, подставок для канцтоваров, маятников и статуэток. Ничего лишнего, или просто босс не успел?

Я перевела взгляд на коробку со своими личными вещами, которую вчера принесла со старого рабочего места и задумалась. Стоит ли мне все выкладывать или последовать примеру руководства?

Несколько секунд раздумий и девочка во мне победила.

– Я ведь все равно не имею на него виды, – пробурчала себе под нос и решительно поставила коробку на стол.

– Что вы сказали? Я не расслышал.

За спиной стоял начальник с самодовольной улыбкой на губах и веселым блеском во взгляде. Все он услышал! И понял… Гад! И как он только так бесшумно вошел? Я ведь ни звука не услышала.