Теперь мне про работу при финансовом отделе графства можно позабыть на какое-то время, но главный считарь – довольно возрастной дядечка не сильно крепкого здоровья, а народ здесь вообще долго не заживается на белом свете.

Первое серьезное недомогание, значит, пришла пора прощаться с родными и ложиться в землю, зато на хорошо освященном кладбище около графского замка. Здесь такие понятия очень важны после смерти, ибо темные силы и тогда не оставляют души грешников в покое.

«Перехватывают в полете, как говорится!» – снова усмехаюсь я.

Если помер где-то в лесу, а тело не перевезли на кладбище около храма или хотя бы сельской церкви – считай, автоматически перешел на сторону темных сил. Только хороший костер может очистить душу от всех ее прежних грехов и дать ей правильную неуязвимость перед происками дьявола.

Так что только так – или освященное кладбище при храме или сельской церкви, или солидный костер, как хоронили по всем земным преданиям викингов.

И как до сих пор хоронят на моей предполагаемой родине, как я примерно понимаю смутные слухи оттуда.

Счеты здесь тоже есть, только не с десятью костяшками, а сразу с двенадцатью, поэтому считать на них та еще невероятная мутотень. Я пробовала и все с ними, в принципе, понимаю, но пока не предпринимаю никаких усилий, чтобы срочно поменять довольно утомительную работу на что-то более легкое для самой себя.

Поближе к цифрам и прочим подсчетам, которыми можно заниматься в гораздо более комфортных и уютных условиях.

И еще обязательно изменить полностью систему местных подсчетов, хотя бы перевести все на гораздо более простую десятичную основу. Раз местная цивилизация пока делает все, чтобы усложнить и невероятно утяжелить даже самые простые подсчеты.

Я все еще осваиваюсь в новом мире, поэтому пока послужу личной охранницей графини, таким законно вооруженным человеком, которому можно гораздо больше остальных благодаря своему приписанному происхождению северянки-воительницы и реальным боевым умениям.

Нужно время, чтобы научиться совсем правильно говорить, обязательно начать бегло читать и писать, то есть немного я уже умею, только требуется разбираться в местном, сильно заковыристом письме совсем уверенно.

«Надеюсь, после такой выматывающей поездки мы засядем на всю зиму в графском замке, службы у меня будет относительно немного, найду грамотного учителя где-нибудь в самом Ликворе и плотно займусь учебой», – мечтаю я время от времени, ибо делать в пути больше совсем нечего.

Только понукать лошадку, присматривая за графской каретой, еще разглядывать глухие леса и возделанные крестьянские поля, на которых в простой мешковине старательно трудятся крестьяне со своими большими семьями.

Зимой здесь, в королевстве Витания, вообще не принято куда-то далеко ездить и даже воевать. Трудности логистики с размытыми осенними ливнями дорогами и суровые снегопады заставляют всех сидеть под крышей, почти все таверны и постоялые дворы на отдаленных дорогах закрываются на такое безлюдное время.

Потом я снова вспоминаю вчерашний вечер и нашу борьбу за уединенное место ночлега для единственных женщин в караване.

Единственных, не считая саму графиню, только ей ни за что, кроме постели супруга, больше бороться не приходится…

Оба, старательно и громко гнусавящие в поддержку своего начальника, обалдуя-считаря, получили от меня по сундучку со своими писчими и счетными принадлежностями в руки.

И еще по легкому пинку с внешней стороны сапога в щиколотку, чтобы закрыли свои тяфкающие рты и больше здесь вообще лишнего не отсвечивали.