Не отбили бы, конечно, служанки ее сами, тем более, что считари, как их здесь называют, успели первыми занять свободное помещение.

И уходить больше никуда не собирались ни за какие коврижки, кроме только если, как по личному приказу графа.

Но граф своих приближенных и достаточно важных для него людей ради какой-то прислуги своей жены, с которой у него совсем прохладные отношения, обижать никогда не станет, ничего даже надеяться на такое невероятное чудо.

Ради меня и свободного доступа к моему телу мог бы постараться, наверно, но я на такой обмен совсем несогласная.

«И сама решу возникающие проблемы без чертового графа!» – постоянно так говорю себе.

Пришлось бы девкам-служанкам и мне тоже вместе с ними ночевать на общем сеновале или скамьях трактира среди толпы вымотанных долгой дорогой, да еще вволю напившихся местного мутного пива дружинников и прислуги.

Слушая всю ночь дикий рев из луженых глоток и в жизни не мытых задниц, но тут уже я хорошо так вспылила.

Ну, как всегда у меня получается, когда остается самый простой выбор – или применить какое-то насилие, или мучиться от страшного дискомфорта. Потому что где-нибудь на сеновале или даже на лавках в зале едальни, среди толпы сильно не воспитанных мужиков, я просто черта с два нормально усну, в отличии от тех же служанок.

Комнаты графа и графини оказались в этот вечер на одном этаже совсем рядом, так что хватит им только графских дружинников в коридоре для охраны, поэтому я спокойно отправилась на поиски служанок и оказалась как раз очень вовремя в нужном месте.

«Может, все же перегнула палку с довольно важными для графа людьми, но возвращаться на сеновал я тогда точно не собиралась!» – понимаю теперь.

Выкинула за шкирку обоих помощников казначея, уже усевшихся на кровати, а его самого спокойно вывела из комнаты в коридор так уважительно-беспощадно за перехваченный и заломанный в суставе палец.

– А не хрен им было размахивать, в меня тыкать и пытать на меня орать! Нашел себе тоже прислугу безропотную! – вслух вспоминаю я вчерашний вечер.

Который он попробовал на меня наставить, чтобы пригрозить немилостью графа за обиду, причиненную его верным помощникам. Которые, как раз в нашем караване, собирающем положенную плату со всех графских владений, особенно важны для него сейчас, поэтому должны отдыхать самым максимально положенным образом.

Вот что попытался мне донести старый хрыч, только сильно визгливо и возмущенно.

Даже добавила словами почти вежливо что-то похожее на прощание главному пердуну-считарю:

– Прошу вас покинуть нашу комнату! Ищете себе другое место, господин считарь!

Солидный дяденька в дорогом, расшитом графскими гербами, плаще только злобно поморщился, но упираться не стал, да и как тут вообще упрешься, когда дело попахивает быстрым и крайне болезненным переломом указательного пальца.

«Уже по счетам так не получится постучать тогда, приходится беречь свое основное орудие производства», – злорадно хмыкнула я, вспоминая случившееся вчера вечером.

Мы все-таки пока по совсем разным ведомствам проходим, нигде особо не пересекаемся с ними, поэтому моя жизнь от него никак особо не зависит.

«Может, конечно, поныть графу, что я слишком высокую плату получаю, попробует еще на явное насилие к его неприкосновенной личности пожаловаться. Только тот факт, что я за одну минуту выставила троих сильно упирающихся мужиков из занятой ими комнатки, несмотря на явное нежелание ее покидать – однозначно подтвердит, что свое золото я совсем не зря получаю!» – усмехаюсь я в ритм шагам своей Гнедки.