Мельничиха ахнула, закрыла рот ладонями – Мариса как наяву это увидела. Ну что сказать…

Она зла семье Фуртафа не пожелала бы. Но в его словах резон был. Работать в чужом доме всю жизнь и даже глазом не глянуть на другие места и другие дела – этого она не хотела совсем. Хотела бы со временем уйти и жить своим домом. С Реддитом?..

Вот точно нет. Но с ним, может, удастся договориться. В конце концов, ему есть кого любить – свою вдову. Вот и пусть…

Марисе не нужна любовь. Ей нужен дом и достаток, надежность и честное к себе отношение. И она ведь не бессмертна… если Реддит слишком перепугается и разозлится. Пусть лучше ему будет выгодно.

Так она думала, и эти мысли казались ей здравыми.

Мельничиха больше не поручала ей работы, кроме как прясть пряжу с девушками, и напоминала, чтобы не забывала принарядиться. И подарила серебряные серёжки. И откуда-то в Марисином сундуке взялись лишняя штука полотна и крытая бархатом шубка. И…

Всё равно она страшилась будущего. Не такой должна быть её свадьба, не такой должна быть её будущая жизнь.

А какой же тогда?..

Ивин не собирался никому рассказывать про эту поездку в деревню, но неожиданно граф сам заговорил о ней за ужином. Так сложилось, что ничто, связанное с особенным графским правом, не обсуждалось за столом, где нередко присутствовали посторонние – гости графа, его подруга леди Льен, сестра Ивина леди Валина с компаньонкой – девице о чём-то подобном вообще слушать не полагалось. Однако сегодня…

– Ты решил проблему? – спросил граф.

– Проблему? – удивился Ивин.

– Доложил управлявший. Как у меня сегодня хотели умыкнуть красотку.

Леди Льен удивлённо заморгала, Валина опустила взгляд в тарелку, а её компаньонка эсса Тури недовольно поджала губы.

– Всё в порядке, милорд, – заверил Ивин.

– Да, мне рассказали. Тебе пришлось применить амулет, чтобы выбить дверь в деревенской лавке? – граф смотрел на крупный рубин на пальце Ивина.

Когда-то он хотел купить его у матери Ивина, та отказалась наотрез и передала сыну – фамильная ценность. Лишь на несколько мгновений даёт руке необычайную силу, а потом три дня бесполезна. Вот, Ивин использовал его сегодня – повод был не хуже прочих.

– Да, – он кивнул. – Всё в порядке.

– Хорошо, – граф улыбнулся, подмигнул леди Льен и занялся жареной перепёлкой.

Леди Льен ответила ласковым взглядом. Красавица не была леди, но никто не посмел бы обратиться к ней как-то иначе. И она не была графиней Финерваут, но фактически ею являлась. Делала что хотела в поместье, блистала на балах и приёмах, которые давал граф Финерваут, пользовалась благосклонностью королевы и была предметом острой неприязни вдовствующей графини Корбут, матери Ивина. Ну неприлично же! Что стоило графу жениться официально, к его услугам почти любая леди! Тем не менее, когда дядя пообещал устроить достойный брак для Валины, мать недолго размышляла…

– Говорят, она такая уродина! – вдруг заявила Валина, поглядев на брата. – На неё нельзя смотреть без отвращения! Это так?

Эсса Тури беззвучно ахнула. Молодая леди заговорила за столом об этом – как если бы заговорила сахарница.

– Правда? Неужели? – заинтересовался граф, продолжая аккуратно разрезать перепёлку. – А кто тебе это сказал, девочка моя?

– Моя горничная, милорд, – Валина опять скромно опустила взгляд.

– Работа горничной – сплетничать? Я думал, что нет, – холодно заметил Ивин.

– Оставь, – махнул рукой граф. – Все слуги такие. Это часть их натуры. Племянник, отвечай, следующая невеста действительно уродина?

– Следующая невеста, я слышал, очень красива, – ровно сказал Ивин. – Это средняя дочь мельника.