- Хорошо. – Он отодвигает стул, и настойчиво подталкивает меня к нему. Касается ладонью поясницы, кожу под жёсткими пальцами жжёт и покалывает. – Давай поиграем в эту замечательную игру. Моё имя Павел. – Театрально кланяется, не скрывая наглую усмешку, и улыбается губами. Взгляд же не меняется, и улыбка на фоне него сквозит фальшью.

- Это ваш дом? – Слова даются всё более робко. Кажется, ещё немного и я начну заикаться. А ведь я, итак, знаю, что это его дом, но говорить что-то нужно. Молчать сейчас нельзя, это меня погубит. – Красивый… Вернее необычный. Такой одинокий здесь, словно отшельник.

- Не боишься меня? – На мой вопрос он не отвечает, а свой задаёт вкрадчиво, шёпотом.

- Нет. – И я не врала. Мне было страшно, что он меня раскроет, страшно, что я вообще во всё это ввязалось, и больше всего страшно за Арину, потому что от меня зависит её жизнь. Но мужчину, стоявшего напротив, я не боялась, вопреки всему, что о нём знала.

- Так как ты заблудилась? – Он обходит стойку, садится на соседний стул и придвигает ко мне чашку с кофе. – Пей. Замёрзла ведь. – Бросает коротко.

- Романтическая поездка с парнем. – Пожимаю плечами. – Которая закончилась совсем не романтично. Поругались в очередной раз, и он уехал. Оставил меня в лесу совершенно одну. Телефон разрядился, дороги я не знала, а школьные познания в области туризма не очень то помогли. Сначала казалось, что я на верном пути, а потом поняла, что заблудилась. Начался дождь, а я брела, пока не увидела ваш дом, ну и вот. Я здесь.

И я по глазам его вижу, он знает, что я вру, но всё ещё продолжает «играть», как он совсем недавно выразился. На кухне воцарилось молчание, а я глотнула обжигающий напиток. Только сейчас поняла, насколько всё ещё холодно, и хочется мурчать от наслаждения, несмотря на напряженность ситуации. Павел молчит, рассматривает меня из-под опущенных ресниц и водит пальцем по чётко очерченным, но при этом пухлым губам.

- Значит, поругалась с парнем и осталась одна на дороге? – Мужчина смотрит на меня скептически, даже не скрывая этого. Уголок губ приподнят в ухмылке, в глазах смешинки и черти пляшут вальс.

- Угу. – Киваю и, стуча зубами, сжимаю кружку с ароматным кофе.

- А парня как зовут? – Спрашивает, опираясь локтями на барную стойку, невзначай придвигается ближе. Смотрит в глаза мне проницательно, не давая время, чтобы придумать ложь.

На мне лёгкое платье, промокшее до последней ниточки. Волосы спутались, и с них до сих пор капает вода на гладкий мраморный пол. От холода колотит, и завтра, наверняка, поднимется температура. И на это сейчас мне плевать.

- Парня? Моего? – Глупо хлопаю глазами, потому что имя его я придумать не догадалась.

- Явно не моего. Я свободен от отношений. – Снова наглая ухмылка, от которой по телу катится дрожь.

- Миша. – Отвечаю с заминкой, и ко мне придвигаются ещё ближе.

- И ты не испугалась постучать в единственный дом на всю округу? – Спрашивает вкрадчиво, и мурашки по коже совсем не от холода. Я кожей чувствую его дыхание, оно меня греет и морозит одновременно.

- Нет. А почему я должна бояться?

- А вдруг я маньяк? – Заговорщицкий тон завораживает, и я на этот раз нелепо, натурально моргаю, хлопая ресницами.

- А вы маньяк? – Спрашиваю, нервно сглатывая, хоть и знаю, что никакой он не маньяк. Он всего лишь убийца.

Павел задумался, смотрит на меня взглядом жгучим, с почерневшими зрачками. Жадно так смотрит, и от этого взгляда странный жар по телу разрастается.

- И как тебя зовут, мокрая девочка? – Мокрая я была потому, что под дождь попала. Но он так это сказал, будто совсем другое имеет ввиду, и от этого щеки снова становятся пунцовыми.