Что ж, пусть сначала попытаются догнать своего бывшего генерала, решил я и, неторопливо работая крыльями, направился в сторону открытого моря. Троица устремилась за мной следом, а я между тем высматривал в небе других драконов. Никого. Самонадеянный Аркон подумал, что за ночь мы далеко не уйдём, и пирует во дворце на костях короля и королевы?

Ни беспокойства, ни тем более страха за собственную шкуру я не испытывал. Более того, с каждым взмахом крыльев я всё больше наполнялся уверенностью, что поступаю правильно. Если бы принцесса не заснула, мы летели бы сейчас над морем вместе. С бесценной добычей – неважно, была бы она зажата в когтях или сидела у меня на спине – я был бы крайне уязвим.

Человеческие девчонки не выживают в испепеляющих струях огня, которые изрыгают драконы. В холодной морской воде они тоже плавают совсем недолго – до первой акулы или до остановки сердца от переохлаждения. Хорошо, что Айри осталась в гнезде, подумал я, и это отозвалось внутри сладкой болью. Я не отдам принцессу, теперь она моя.

Когда берег почти скрылся из вида, я оказался между двумя бескрайними стихиями. Чёрный купол неба сиял надо мной остроконечным месяцем и тысячью рассыпанных звёзд, а под брюхом проносилось такое же сверкающее море. Густые тёмные волны словно противились свету и хотели потопить, затянуть в омуты пляшущие на поверхности серебряные точки звёзд. Погоня не отставала – воины тревожно перекрикивались, готовясь нападать.

Я резко затормозил и развернулся, разевая клыкастую пасть. Двое преследователей пронеслись мимо, а средний пытался отклониться с курса и подставил моим зубам длинную шею, в которую я и вцепился. Бой вышел недолгим – с прокушенным горлом много не навоюет даже дракон. Молодой алый воин попытался разорвать мне брюхо, но его когти соскользнули по бронированной чешуе. Он был в полтора раза меньше меня, и, признаться, было немного радости в его убийстве. Противник, барахтаясь в воздухе, плюхнулся в воду и сразу же пошёл ко дну. В это самое время двое его спутников вернулись и одновременно накрыли меня волнами огня.

Алые драконы не боятся обычного пламени, наша чешуя легко выдерживает температуру костра или факела, но наш собственный огонь особый. Он способен причинить боль и оставить ожоги. Я не стал испытывать судьбу и рывком ушёл вниз, к воде. Взрезал масляные волны вытянутыми лапами – моя раскалённая туша тут же окуталась белым облаком пара, а вода вокруг вскипела.

Один из врагов кинулся сверху, но я успел увернуться и вцепиться зубами в его крыло. Лопнули туго натянутые перепонки, захрустели кости, а дракон истошно заорал, призывая на помощь товарища. В следующие несколько минут мне пришлось несладко: два крупных сородича действовали слаженно, я вынужден был отбиваться в полную силу. Всплыли в памяти их имена – Зеркон и Мистерион. Когда-то я учил их драться, а это значит, что победа не будет лёгкой.

Люди недаром называют нас дикими животными. Чувствуя близость неотвратимой смерти, испытывая сильную боль, дракон перестаёт сражаться как разумное существо. И начинает совершать ошибки. Это и случилось с моими учениками. Первым подставился Мистерион, тот, у которого было разорвано крыло. Он хаотично бросался на меня, стремясь лишить равновесия и опрокинуть в море, а в итоге упал сам – к этому моменту у него было разорвано и второе крыло.

Зеркон, оставшийся с бывшим генералом один на один, решил действовать хитростью. Он отступил и понёсся на восток. Там среди белых гребешков волн темнела каменная груда острова. Я последовал за ним и приземлился на отполированную водой плиту. Воин Аркона был ранен – по камню стекала густая драконья кровь. И тут он сделал то, чего я никак не ожидал. Обернулся человеком.