Прильнув к небольшим упругим грудям Лины, которые Хантер не мог забыть с тех пор, как впервые увидел их после схватки девушки с Мартином, он медленно и нежно поцеловал затвердевший от возбуждения сосок. Она выгнулась ему навстречу, а срывавшиеся с ее губ еле слышные сладострастные стоны возбудили его еще сильнее. Он быстро расстегнул свою рубашку и положил ее ладонь себе на грудь. Лина представить не могла, как восхитительно прикасаться к мужчине. Она ласкала его, и ответный трепет придал ей смелости. Ей захотелось погладить все его гибкое, мускулистое тело, настолько оно было прекрасно. Хантер уже расстегивал ее джинсы, когда раздался шепот:

– Патруль.

И мужчина, бывший самой нежностью, таявший от ее прикосновений, напрягся.

– Сколько их, Чарли?

– Около дюжины. Может, больше.

– Горожане?

– Не только.

– Черт! Этого я и опасался. Весть об ограблении нас опередила. А до границы еще далеко. Поднимай всех. Уходим!

Сгоравшая от разбуженного им желания Лина почувствовала, как он решительно ее отстранил. Не успела она прийти в себя, как Хантер приказал скатать постель и обуться. Она молча подчинилась. Он смотрел на лихорадочные сборы, поражавшие тем, что все происходило в полной тишине.

На переживания и стыд не было времени. Не успела она разогнуться, как рядом стоял Хантер. Он схватил ее за руку и поволок к лошади.

– Может быть, ей заткнуть рот?

– Она не будет шуметь, Люк.

– Я? Не буду? – Лина поняла, что ей предоставляется отличный шанс сбежать.

– Вот именно. Ты же не идиотка.

– Боже, какой комплимент!

Он проигнорировал ее тон.

– Патруль может начать стрелять. Во всех подряд. Ты для них не лучше нас. Если тебе повезет выжить в этой перестрелке, может, кто и захочет тебя выслушать и даже поверит. Но сейчас главное не схлопотать пулю в этой кутерьме. Да еще в темноте. Тут и у таких бывалых, как мы, мало шансов.

Она не сводила с него глаз, лихорадочно соображая. Пожалуй, он прав. Пока ей не удастся убедить власти в своей невиновности, она – преступница. Такая же, как и все в этой шайке. И вряд ли ей стоит рассчитывать на снисхождение. Она буркнула что-то в знак согласия.

Хантер, довольный, что у нее хватило ума это понять, подхватил ее за талию и рывком посадил в седло. Вскочил в него сам, позади нее, и молча пришпорил лошадь.

Патруль нагрянул в ранний предрассветный час, а значит, шел по горячему следу и надеялся захватить банду врасплох. Хантер собирался внезапно ускользнуть из расставленной сети. Еще он собирался унести ноги как можно дальше, прежде чем они снова учуют след. Поэтому ехал весь день. Остальные, не отставая, молча следовали за ним.

Кусая губы, чтобы не застонать или не выругаться, Лина осторожно села на землю. Патруль отстал. Давно. Девушка с облегчением вздохнула. От долгой изматывающей скачки она обессилела. Малейшее движение причиняло боль.

Немного понаблюдав, как мужчины устраивались на отдых, Лина поерзала и наконец улеглась, удобно опершись спиной на скалу. Со вздохом закрыла глаза. Мужчины явно собирались отдохнуть, и ей это тоже не повредит.

Однако прежде чем она заснула, ее мысли вновь вернулись к Хантеру, точнее, к тому, чем они занимались, пока им не помешал патруль. Она понимала, что занятия любовью с беглым преступником – это серьезная ошибка. Это дурно. Непростительно. Смущало, правда, то, что его ласки вызывали столь неповторимые ощущения. Непонятно, как столь дурной поступок мог вызывать такой восторженный отклик тела.

Хантер смотрел на спящую девушку. Он улыбнулся, вспомнив, как секунду назад Чарли, глядя на спящую Лину, сказал, что она трогательна, как дитя. Однако тот же Чарли заметил: удивительно, как во сне такая милая и безобидная девушка, проснувшись, превращается в фурию. Воистину она настоящий сгусток противоречий.