Громко.

И покатые плечи сотрясаются в беззвучных рыданиях.

− Ты должна была принять мою гостью приветливо! С кушаньями, танцами и музыкой, достойными султанши! Ведь я… - Переводит дух, слегка запинаясь. – Так хорошо относился к тебе…

Мечу быстрый взгляд в Малику. Из-под полуопущенных ресниц.

Не могу понять, почему меня так задела эта фраза. Я ведь и так догадалась, что причина несдержанности Малики в том, что её Камал выделял особенно сильно.

Но слышать это неприятно.

Как будто в чужом белье копаюсь.

− Господин… - Девушка шепчет. – Я исправлюсь. Пожалуйста, дайте мне возможность…

− Нет, Малика. – Резкое движение головы из стороны в сторону.

Брюнетка затихает. Поджимает губы.

И я вижу, как расширяются её ноздри в попытке закачать больше кислорода.

− Я решил, что подобное прощать нельзя. И… - Хлопает в ладоши.

Так сильно, что я сжимаюсь. Втягиваю голову в плечи.

Испытываю непонятное волнение хотя меня, вроде бы, этот разговор никак не касается.

Дверь, которая, как мне казалось, ведёт на кухню, распахивается. Являет нам невысокого, излишне полного мужчину, больше похожего на воздушный шар.

На вид ему – около пятидесяти.

Смуглое морщинистое лицо лоснится от пота, а на губах играет такая сальная ухмылка, что мне тут же хочется оказаться подальше отсюда.

Смыть с себя липкость.

Его седые волосёнки, выглядывающие из-под ажурной гафии выглядят взлохмаченными. Седая борода – неопрятной. Всклокоченной.

И вообще он производит впечатление не слишком чистоплотного человека. Но, вероятно, очень умного, раз состоит на службе у шейха.

− Казначей… - Шейх приветствует гостя лёгким поклоном головы.

Толстячок замирает. Пыхтит.

Отвешивает глубокий поклон. И охает, когда с трудом разгибается.

Хрустит поясницей.

− Господин…

− Я позвал вас, казначей Мусад, чтобы одарить милостью. – Хозяин замка складывает руки в моленной позе.

Разговаривает только с мужчиной. Смотрит на него, не мигая.

Я же поглядываю на Малику. Вижу, как трясутся её руки, хоть она и пытается держаться спокойно.

Кажется отстранённой, но это явно не так.

И она напугана. Очень.

− Слушаю вас, шейх. – Толстячок аж розовеет от удовольствия.

Вытаскивает из многослойной кандуры идеальный белоснежный платок. Трубно сморкается.

Так, что я вздрагиваю.

А затем начинает вытирать им струящийся по лицу пот.

− Может быть, приготовить отчёт о доходах за прошедший месяц? – Лебезит, почёсывая седую бороду.

И глазками-щёлочками по залу зыркает.

Замирает взглядом на мне. Щёлкает языком.

Так, что я вздрагиваю.

Чувствую себя облапанной. И руками плечи обхватываю.

Как в коконе.

− Нет, казначей Мусад, я не нуждаюсь в дополнительных отчётах. – Голос шейха подобен арктической толще льда.

А ещё он переводит взгляд на арабку.

Расплывается в нехорошей улыбке.

− Я слышал, ваша жена умерла три недели назад?

− К прискорбию, шейх… - Мужчина кивает. – Врачи не смогли ничего сделать.

Выдыхаю еле слышно.

Успеваю прикрыть ладошкой рот.

И смысл всего того, что затеял Камал смутно доходит до меня. Но неужели это правда?

Разве возможно?

Хотя… Если судить по тому, что меня выкрали из другой страны. Увезли прямо со свадьбы с мешком на голове – разумеется.

И это страшно. Варварство какое-то.

Так не должно быть.

− Она так и не подарила вам наследника? – Хозяин замка продолжает допытываться.

− Увы. – Казначей разводит руками.

Промокает сухие глаза всё тем же платком. Кривит губы.

Всем видом показывает свою скорбь, но я, почему-то, ему не верю.

− Видать, господин, не суждено мне воспитать наследника, преданного вашей семье и нашей вере. – Вздыхает.