Окончательно замерзнув так, что мышцы начало сводить судорогами, я вышел обратно в реальный мир, и подушка тут же врезалась в стену и упала на пол.

Что ж…

Может, со мной и нет моей магии, но кое-что появилось.

Пока я нахожусь в «изнанке», время во внешнем мире не течет, и это отлично. Вот бы еще там не было так холодно, да и ветер этот… Больше пяти минут там не пробыть, чтобы не замерзнуть насмерть.

Но Изнанка оказалась не единственным, что осталось со мной.

Кинжал, даже без камня, сохранил еще одно свойство. Как только я пожелал, чтобы он исчез у меня из руки – он исчез. Развеялся дымкой в окружающем пространстве. А как только пожелал обратного – он возник в ладони из ниоткуда, сгущаясь всё плотнее.

Именно поэтому у него не было ни ножен, ни подвеса – я их просто не делал. Они ему были не нужны.

Я снова развеял кинжал в пространстве, и в этот момент в дверь постучались. Совсем не так, как стучал бы Громов – тот скорее сделал бы это рассеянно, с рваными промежутками между ударами, но сильно. А тут были легкие постукивания, настолько слабые, что еще чуть-чуть – и можно подумать, что это кошка скребется.

Открыв дверь, я медленным взглядом окинул гостя с ног до головы и задумчиво склонил голову к плечу:

– Хм. Никогда бы не подумал, что за пятнадцать минут человек может так сильно измениться…

Вместо Громова, которого я ожидал, за дверью стояла девушка лет двадцати, не больше.

В белом коротком халатике, едва доходящем до середины бедра, и такой же забавной белой шапочке на голове, как у тех, что сидели внизу. Волосы были светлые, почти белые, длиной всего по шею, но пышные. Они красиво обрамляли круглое милое личико, на котором особенно выделялись огромные, по-детски наивные голубые глаза и пухлые, хоть и бледноватые на мой вкус, губы.

Зато фигура была точно по моему вкусу.

Тонкая талия и грудь, едва помещающаяся в халатик. Казалось, он специально был на размер меньше. Сзади я её, конечно, не разглядел, но с такой грудью и ягодицы не могли оказаться плоскими – это было бы нарушением всех мыслимых правил приличия со стороны мироздания.

Девушка держала синий планшет с прикрепленными к нему бумажками. Она прижимала его к груди, словно пыталась закрыться с его помощью от моего взгляда.

Сама она на меня не смотрела, скосив глаза куда-то вбок, а, когда я задал свой вопрос, и вовсе покраснела, словно я спросил, какого цвета на ней сегодня трусики. Хотя как раз этот вопрос даже не стоял – совершенно очевидно, что эта стесняшка способна носить только кипенно-белые. Такие, которые даже в теории, даже при самом неловком движении, не будут выделяться на фоне ее халатика.

Я несколько минут, не стесняясь, рассматривал девушку, благо, она стояла не шевелясь и не произнося ни слова, будто потеряла дар речи.

– Ладно, я пошутил, – наконец смилостивился я. – На самом деле у меня другой вопрос – тут все такие красотки, или это Громов специально подсуетился, чтобы прислать именно тебя?

Девушка ничего не ответила, только прижала к груди планшет еще теснее, что, впрочем, не принесло ей желаемого результата. Даже наоборот – в попытке спрятать под ним декольте средней глубины, она прижала грудь так, что та попыталась найти выход из ловушки в единственном доступном месте – в том самом декольте, превратив его из среднего в глубокое.

– Как тебя зовут, чудесное создание? – Я предпринял последнюю попытку вернуть ее в реальный мир.

– Джулин… – тихо, так, что я едва расслышал, ответила девушка. – Меня прислали…

– Так это ж замечательно, что тебя прислали, – не дослушав, ответил я. – Я как раз думал о том, чтобы познакомиться с какой-нибудь красивой девушкой.