Когда полупьяные Пантелеев и Гавриков ввалились в переднюю «Донона», швейцар, и ночью во сне видевший милиционера и умевший различать его среди тысяч народа (милиция тогда не носила формы), сразу же почувствовал неладное. Он дал звонок в зал, мгновенно все засуетились, и были приняты меры предосторожности. В переднюю выбежал дежурный метрдотель, специальностью которого было улаживание «недоразумений». Увидев, однако, не милиционеров, а пьяных, которые о чем-то скандалили, он позвонил в милицию, откуда немедленно прибыл наряд.

Когда Пантелеев обернулся, он увидал входивших в длинный двор «Донона» милиционеров. Сразу протрезвев, он схватил Гаврикова за рукав и кинулся с ним во двор. Там они спрятались в подвале между дровами. Но их разыскали и арестовали.

Никому и в голову не могло прийти, что это Пантелеев и Гавриков, те самые, которых искали по всему городу. Это и спасло Пантелеева. Когда его под конвоем привели под ворота дома, он сильным ударом кулака хватил стоявшего у железной калитки ворот милиционера, ногой ударил в живот дворника и, отстреливаясь, выбежал на набережную Мойки…

В Пантелеева стреляли. Он был ранен в левую руку. Но не остановился и побежал по направлению к Марсову полю. Выбежав к Инженерному замку, он перелез через забор и спрятался в колоннах Пантелеймоновской церкви.

К этому времени Гавриков был уже опознан. Было сообщено в угрозыск, и буквально через несколько секунд (шутка сказать: Пантелеев!) прибыли на место агенты с собакой-ищейкой. По кровавому следу собака довела до Марсова поля. Дальше след терялся. Наугад агенты и милиция пошли по Пантелеймоновской, прошли мимо церкви и не заметили лежавшего там Пантелеева…

Замерли шаги агентов. Все стихло. Стянув раненую руку платком, Пантелеев медленно и осторожно поднялся…

Никого!

И Пантелеев исчез.

Гавриков уже тем временем был допрошен, и в результате в целом ряде «верных», вчера еще безопасных квартир сидели засады…

Осторожный Пантелеев это чувствовал.

Он решил отправиться в одну из отдаленных квартир на Пряжке. По проспекту Володарского вышел на пустынный проспект 25-го Октября, где уже к тому времени ходили дозоры, искавшие Пантелеева. Не доходя до Садовой, Пантелеев едва-едва не попался… Лишь исключительное счастье спасло его на этот раз от неминуемого ареста.

Увидев приближавшийся дозор, Пантелеев присел на каменную тумбу напротив ворот одного из домов и, подняв высокий воротник своего тулупа, притворился… спящим ночным дворником.

– Не видал ли такого-то? – спросил один из дозорных и сказал Пантелееву его же приметы.

– Не, не знаю, я всего три дня как из деревни приехамши, – прикинулся простаком Пантелеев.

Дозор прошел, а Пантелеев, выждав минуту, пошел дальше. Он снова скрылся…

Чувствуя, что скоро придется дать ответ за все свои дела, что терять уже нечего, Пантелеев, как проигравшийся игрок, становился все наглее и наглее. Окруженный «достойными» по наглости и жестокости сподвижниками, вместе с ним накопившими разбойный опыт, Ленька Пантелеев стал теперь выходить на «работу» не только ночью, но и днем.

Последний месяц этой кровавой «работы» его был месяцем отчаянных налетов – не только налетов, а также и уличных грабежей. «Статистика» его кровавого пути устанавливает, что за это время он вместе с Мишкой Корявым (Лисенковым) и Сашкой Паном (Рейнтопом) совершил 10 убийств, около 20 уличных грабежей и 15 вооруженных налетов.

В числе этих убийств были «бесплодные», ничего не давшие Пантелееву. Такой жертвой стал возвращавшийся на извозчике вечером с бала с девицей некий Иванов. На Боровой улице извозчик был остановлен грозным окриком. На него уставились два дула револьверов… Лошадь испугалась и понесла.