– Эй, – сказала она, стараясь не подходить ближе.

Она не любила запах, которым пахнут алкоголики. Не любила запах выпивших компаний, от которых несло перегаром и похотью. И как никто знала, какими вспышками агрессии могут тебя наградить пьяные люди. Алеша еще покажется вполне мирным человеком.

– Эй, – повторила она и тут снова услышала музыку. Она играла тихо, раздаваясь совсем рядом.

Света замерла. По спине пробежали неприятные мурашки, а ноги едва не подкосились. Где-то совсем рядом играла не просто музыка. Это не была случайная песенка или мелодия из окон соседнего офиса, или громогласные биты из редко проезжавших машин.

Это играла «Любовь и смерть» Вики Цыгановой. Ни больше, ни меньше.

Савельевой сначала даже показалось, что все это кажется. Но нет, мелодия была узнаваема. Слова тоже.

Любовь и смерть, добро и зло,

Что свято что грешно, познать нам суждено

Господи, неужели это происходит здесь и сейчас, да еще со мной!

– Ты спишь? – крикнула она парню. Тот не отзывался.

Она оглянулась. Никого. Машин нет, прохожих тоже. Город буквально вымер. Далеко на соседней улице виднелись блики мигалок патрульной машины.

А выбрать нам дано – одно.

Она посмотрела вокруг молодого человека, желая найти источника звука, и как только разглядела поставленный за столбом в кустах небольшой магнитофон, откуда и слышалась музыка Цыгановой, то попросту закричала. Трясущимися руками достала телефон, боясь его выронить. Разблокировала, дернулась, и естественно выронила. Смартфон гулко ударился об асфальт, подпрыгнул, избавившись от заднего корпуса и остался лежать у пыльного поребрика. Практически в паре десятков сантиметров от ноги мертвого парня. Света уже не сомневалась, что молодой человек мертв.

Она опустилась на колени, подползя к телефону и проверила дисплей. Работает, хоть по середине и появилась трещина от удара.

Подобрав корпус и отойдя на расстояние, Савельева стала набирать номер Князева. Руки так и тряслись. Цыганова продолжала петь. Потом песня закончилась. Андрей, как назло, почему-то не отвечал.

Секундная тишина, и трек заиграл вновь.

Долгие века ищем мы любовь по свету,

А за нами пыль да воронье

В небе облака, на кресте рука

Впереди любовь и кровь

– Света, ты? – удивленно спросил Князев, сняв наконец трубку. – Что, ты уже дошла до дома и там этот псих тебя караулит?

– Нет, я тут… Боже, Андрей, я нашла труп.

В трубке повисла тишина. Он видно не поверил.

– Чего? Ты… шутишь?

– Какие, на хрен, шутки, – закричала Света. – Я стою рядом с убитым парнем!

Андрей опять помолчал, а потом осторожно спросил:

– Подожди, а что там за музыка играет? Это на улице?

– Это на улице! Из магнитофона. Прямо рядом с телом!

Он замолчал.

– Алло! Ты слышишь?

– Да тут я, тут. Ты ведь сейчас не шутишь?

– Андрей! – уже просто заорала Света. – Какие шутки! Я рядом с трупом какого-то парня, стоит магнитофон, по кругу играет та самая песня, которую я слышала в квартире Фаины! Какие, к хренам собачьим, шутки!

Он откашлялся.

– Так, ты это самое… спокойнее. Все хорошо, я…

– Какое хорошо! Что ты несешь!

– Света, успокойся, мать твою! – теперь кричал Андрей. – Проверь – пульс есть у этого пацана? Может просто человеку плохо стало. Или он пьяный?

Света вновь посмотрела на банку пива. Андрей мог быть прав, и она действительно преувеличивает. С парнем все в порядке. Разве только застудится в такую погоду. Но откуда здесь этот магнитофон с той самой песней?!

– На какой руке щупать пульс? – растерянно произнесла Света, приближаясь к молодому человек.

– То есть, как на какой? Да какая разница! Любую возьми.