Впрочем, вряд ли в Крипвуде есть спрос на это сомнительное средство. О нем наверняка тут даже не слышали.

Мертвый каштан, увешанный странными украшениями, интересовал меня куда больше. Никогда не видела ничего подобного.

– Что это за дерево? Какой-то школьный проект?

– Это? – директор быстро посмотрел на мертвый каштан и тут же отвел взгляд. – Наше городское пугало. Говорят, того, кто пройдет под его ветками, ждет несчастье.

– И вы в это верите? – Я была изумлена. Господин директор школы производил впечатление умного человека. И на тебе: и он находится под властью странных примет!

Директор пробормотал что-то неразборчивое. Он подвел меня к высокому крыльцу. Его ступени были истерты ногами школьников. А когда мы поднялись, дверь неожиданно распахнулась, зазвенели подвешенные над проходом колокольчики.

– Добро пожаловать! – чопорно сказала невысокая худощавая дама, которая и открыла для нас дверь. 

Она осмотрела меня, поджав губы.

– Госпожа Эмма Лотар, – сообщил директор. – Моя помощница и ваша будущая наставница. Она ведет уроки математики, географии и словесности. А это госпожа Верден.

Мы пожали друг другу руки. Видимо, в молодости госпожа Лотар была красива; она до сих пор сохранила фарфоровой белизны кожу и глубокую синеву глаз. Но теперь на ее высоком лбу была сеть морщинок, а губы стали тонкими, и она поджимала их так, что я сразу угадала в директорской помощнице брюзгу. На ней было черное платье с белым воротничком и хрустальная брошь у шеи.

На меня госпожа Лотар смотрела с глубоким неодобрением.

– Мы вас заждались, – сообщила она обвиняющим тоном. –  Учителям и членам попечительского совета не терпится поглядеть на вас. Мы хотели встретить вас на станции, но господин Степпель решил, что лучше накрыть для вас стол в учительской. У нас как раз закончилось заседание совета, поэтому мы решили не расходиться, а подождать вашего прибытия.

– Накрыть стол? – эхом отозвалась я. И услышала гул голосов, который шел из-за последней двери в темном и длинном коридоре. В учительской было не менее двух дюжин человек.

Неужели они действительно собрались приветствовать меня? Кажется, ожидаются настоящие смотрины!

Ситуация была неприятная и нелепая. После дороги вид у меня был весьма потрепанный, и я валилась с ног от усталости. 

– Господин Степпель, понимаете, я только что с поезда, мне бы сначала умыться, переодеться… – начала я нерешительно, но директор схватил меня за руку и почти силком потащил вглубь коридора.

– Понимаю! – весело сказал он. – Но ваш дом еще не готов, уборщик возится, как улитка. Он у нас парень неспешный, любит все делать основательно. Придется вам пока побыть с нами. Вы выпьете с нами чаю, расскажете о себе. Познакомитесь со всеми.

«Ну точно – смотрины», с досадой подумала я.

– Не беспокойтесь, вы всем понравитесь даже в дорожной одежде и пыли. Мне вы уже понравились, – директор ободряюще похлопал меня по плечу. Госпожа Лотар шла позади, и я лопатками чувствовала ее недобрый взгляд.

Мы подошли к двери. Из щелей в темный коридор лился свет. Шум усилился, кто-то засмеялся, кто-то отпустил ворчливую реплику.

– У вас много учителей?

– Всего трое. Но там члены попечительского совета, и кое-кто из любопытных горожан тоже зашел на огонек.

Я мысленно застонала.

– Пришел бургомистр господин Флегг, и господин Роберваль тоже здесь, – подала голос госпожа Лотар.

Господин Роберваль... Попутчица в поезде говорила, человек он непростой, с ним надо держать ухо востро. 

Одна новость хуже другой... Я не была готова встречаться с первыми лицами города.