– Кто вы? – повторила девочка.

– Скажи, а дома… папа? – смогла наконец произнести Лера.

– Да, сейчас!

– Здравствуйте. Что вы хотели? А вы ведь из ветеринарной клиники?

– Да. Знаете, мне удалось спасти Те… Рекса.

– Ура!!! – раздался радостный крик на заднем плане.

– Правда? Ой, да заходите скорее, что же я все не открываю?

– Не стоит. Спуститесь, пожалуйста. Коробка тяжелая, да и мне уже бежать надо.

Не дожидаясь ответа, Лера отключила домофон и бережно поставила рядом с дверью большую коробку с надписью: «Наде Белкиной. Люби и дорожи настоящим другом, который никогда не предаст».

Еще секунду Лера постояла рядом, развернулась и быстро пошла, смахнув слезу. На душе стало легко и светло. Она была уверена, что у Терри снова появится настоящий друг, который считает его тем, кто он есть на самом деле.

Когда Лера села в метро, она снова погрузилась в воспоминания, которые память на долгие годы заблокировала, а теперь вот они всплыли, такие невероятно яркие.

Осенний мокрый, холодный вечер. В коридоре стоит потупившийся папа, почему-то одетый, а мама рядом – вся раскрасневшаяся и злая. Я должна спать, но, услышав шум, прокралась потихоньку и подсматриваю.

«Это конец, понимаешь?» – едва сдерживалась мама.

«Но…»

«Так больше не может продолжаться. Все решено. Уходи сейчас же. Я тебя никогда не прощу, понял?! – шипит мама, должно быть стараясь меня не разбудить. – Чтобы к нам больше ни ногой и про Леру забудь. Только попробуй с ней связаться! Засужу!»

Папа, понурившись, пытается еще что-то сказать, но даже я знаю, что в такие моменты маму не переубедить.

«И псину эту свою забирай, чтобы глаза мои больше ее не видели! И так уже с ума Лерочку свела. Уходи».

Папа вздыхает и открывает дверь. Мне хочется закричать, броситься к нему на руки, остановить это все, непонятное и непоправимое. Но что-то меня удерживает, и я только и могу, что замереть и тихонько плакать. А может быть, все это сон? Да конечно! Просто ночной кошмар. Нужно вернуться в кровать, закрыть покрепче глаза, и я проснусь уже в нормальном мире.

Лера обычно рассматривала пассажиров в метро, от скуки пересчитывала андроидов в вагоне, вспоминала типы прошивок всех встреченных собак. Но теперь она просто улыбалась и смотрела в одну точку. И из этой далекой невидимой точки вырастало ее счастливое будущее. Нет, она все еще не простила отца, который мог ведь, в конце концов, пойти против маминой воли, нарушить судебные запреты, отыскать ее, когда она уже стала старше. И неважно, что мама сменила им фамилии, неважно, что продала их дом и уехала в столицу. Все равно мог бы. Вдобавок Лера все еще обижалась на него за то, что он ее не узнал. Но при этом понимала, что это все уже не глубоко ранит и, возможно, скоро пройдет. В ее жизни появился настоящий мужчина, и, кажется, постепенно возвращается на свое законное, давно пустующее место в витраже тот самый главный человек – папа. А рядом с ним на тоненьких Надиных ручках лежит сложенный из стеклянных разноцветных плиток Терри и виляет хвостом.

Огромное оранжевое солнце, скользнув лучами по зеркальным стенам зданий, скатилось за невидимый горизонт. В воздухе пахло майскими дождями, городской пылью и еще чем-то неосязаемым – надеждами, ожиданиями чего-то… или кого-то.

Андрей объехал очередной раз вокруг зданий в «Москва-Сити» и стал напротив выхода из башни «Око». Включил аварийку. Раз в час Оля писала очередное сообщение, чтобы он подождал еще чуточку. И еще чуточку. Заваливала смайликами. А он злился. Это была абсолютно бессильная и беспомощная злоба. Потому что злился он не на себя и не на Олю – на нее злиться было вообще бесполезно, и Андрей это знал. Он отчаянно злился на свою чертову зависимость от этой девушки. Только когда ее не было рядом, как сейчас, он мог более-менее трезво оценивать свое жалкое положение.