Собака ведь и впрямь старая, не сегодня завтра утилизируют. Кто Терри для них? Очередная игрушка? Друг на час? Дурацкая прихоть избалованной сводной сестры? А может, подарочек от нечего делать? Для них он бездушная кукла, с которой можно поиграть и отложить подальше. А для Леры друг и целый мир. Тот самый мир, где светло, где тебя поддержат и пожалеют, помогут и не дадут в обиду. Где от мамы пахнет духами, а от настоящего папы – табаком. Мир, где все счастливы, и счастью этому, словно Вселенной, нет предела.

– Я тебя починю, мой хороший. Потерпи немного. Почищу, приводы пересоберу. Будешь как новый. Вот же затаскали тебя, бедняга.

В голове рисовались картинки, как пухлая истеричка Надя (почему-то сестра представлялась именно такой) пинает Терри за то, что тот не выполнил вовремя команду. Пес и впрямь был с небольшим браком, как уже потом выяснила Лера, часто встречающимся в этой модели. Или, быть может, эта Надя просто споткнулась о Терри, не замечая, как тот стоит и просит, чтобы с ним поиграли.

А может, специально пыталась сломать ему ногу, не обращая внимания, с какой преданностью в это время смотрит на нее Терри и виляет хвостом. Вот ведь гадость мелкая! Самой бы ей руки пооткручивать. Ну ничего!.. Больше Терри ей не достанется, теперь у него есть настоящая хозяйка!

Светило яркое солнце, и на редких проблесках неба, что мелькали среди бетона и стекла, не было ни облачка. Лера шла на работу и пела вполголоса. Она уже почти перестала обижаться на Колю, который последние два дня только и делал, что присылал из командировки сообщения с извинениями. А дома ее ждал радостный и преданный Терри.

Рядом со входом в клинику стояла незнакомая машина. Так рано клиенты обычно не приезжали. Послышался детский плач. Лера оглянулась по сторонам, но никого не увидела. Она даже остановилась и прислушалась. Тихие всхлипы доносились из открытого окна машины.

– Ты чего плачешь? – спросила Лера, заглянув внутрь. Сзади, поджав ноги, сидела девочка с длинными волосами и вытирала непрекращающиеся слезы. – Тебе, может, помочь? Маму позвать. Она там?

Девочка только замотала головой и заплакала сильнее.

– Сейчас я пойду и найду твоих маму или папу, – решительно сказала Лера и тихо добавила: – Всыпать бы таким родителям.

– П-па-апа с-сейчас при-идет, не н-надо вс-сыпа-а-ать, – сквозь рев выдавила девочка.

– Хорошо. Ну успокойся, пожалуйста. Может, тебе воды принести?

– Н-не н-на-адо…

– Ой, вы извините, дочка совсем расстроилась. Мы ветеринара дождемся и поедем, – раздался сзади мужской голос, и потянуло забытым запахом табака.

Внутри все сжалось. Голова начала кружиться, а ладони тут же вспотели. А может, не виноват? Может, извинится… Ну объяснит как-нибудь, и у нее получится простить? Может… Лера превратилась в сжатую пружину. На немеющих ногах она развернулась и попыталась как можно увереннее произнести:

– Я-я… я ветеринар.

Голос не послушался и сорвался. Но это было неважно. Перед ней совсем другой и совсем такой же папа. Ей будто снова пять, и она, как тогда, смотрит на него глазами полными слез, сжимая в руках развалившуюся на две половинки тарелку. И эти половинки никак не хотели склеиваться обратно. Ни каша, ни замоченная в воде мука не помогали. Но, может, папа ее простит и не скажет маме?

– Здорово как, а то мне сказали, что вы только через полчаса будете, – улыбнулся он.

И, как всегда, улыбка оказалась на одну сторону больше. Все как раньше, только морщинки заметнее.

– Ч-что? – непонимающе спросила Лера.

– Да не переживайте вы так из-за нее, она уже второй день ревет. Скоро успокоится, надеюсь. Мы ведь и приехали сюда из-за этого.