- Супер. Я загадал, если сама предложишь встать под зонтик – у меня будет секс в течение двух недель. А если не предложишь – не будет. Фух, прям от сердца отлегло. Суй свою руку в мою руку. Точнее в дырку. Так удобнее топать.

- Совать будете вы, если загаданное с зонтиком окажется правдой. А я и так дойду, - и без того касаемся друг друга плечами. Явный перебор.

- Ну я надеюсь, окажется правдой. Ты как, не против?

- Не против чего?

- Секса.

- Почему я должна быть против?

- Да кто ж тебя знает, - усмехаясь, произносит Алмазов и как только мы сворачиваем к корпусу, он поскальзывается на мокрой земле.

- Эбонит твою мать, поскользнулся!

Знаю, что смеяться, когда кто-то падает, тем более так открыто – дурной тон, но ничего не могу с собой поделать. Меня даже не смущает, что один мой пакет оказался в грязи. Вид Сергея Александровича, который приподнимается с земли, с грязной рукой и не менее грязной левой штаниной джинсов – вот оно самое интересное.

- Ну наконец-то. Я уж думал, что ты не умеешь улыбаться, не говоря уже о смехе.

- Простите, что смеюсь, это очень бестактно с моей стороны, но… ничего не могу с собой поделать.

- Прощаю. Мне так нравится больше. Пойдем, надо это дерьмо смыть с руки. Штанину мне простирнешь?

- Я вам не жена, чтобы что-то там стирать. Так что, конечно же, нет.

- А за двести рублей?

- Нет, - ускоряю шаг, в ответ на его «предложение».

- За триста?

- Нет, - тихо произношу я, еле сдерживая улыбку.

- Пятьсот, - совершенно серьезно произносит он, открывая дверь в корпус.

- Нет.

- Тысяча – мое последнее слово. Если нет – твоим трусам и тебе придется не сладко.

- Да хоть кисло.

- Ну смотри, Полина Сергеевна. Я добрый, но мстительный.

- Мстите.

- Мстю.

                                                         ***

Не знаю, как этому мужчине удается перевоплощаться в течение какого-то часа от полного «Серожи» до солидного Сергея Александровича. Но факт налицо – джинсы простирнул и нет, не надел мокрые, а переоделся в чистый и идеально отглаженный белый медицинский костюм. Никогда бы не поверила, что у него в наличии не один халат, а еще и костюм. И оба чистые и отглаженные. Мой «подарок» в виде кактуса, забирающего негативную энергию, который я сразу же поставила на рабочий стол, он не оценил. Вообще, после того, как мы вошли в ординаторскую его как будто подменили. Слишком серьезный. Полный диссонанс с тем, кого я встретила на улице. Но если быть объективной – так лучше. Он сразу же, не дожидаясь начала официального рабочего дня, загрузил меня работой. Неприятной. Можно сказать – муторной, а именно заполнение медицинских актов для военкомата. От руки… Не на компьютере, а от руки! Бред какой-то.

- Просто тупо переписываешь мою историю болезни. Жалобы. Анамнез. Данные объективного обследования – кратко. Не надо писать все подряд. Этого малолетнего гондураса с подозрением на какой диагноз к нам направили?

- Гипертоническая болезнь. Артериальная гипертензия.

- Ну так вот, везде пиши кратко, кроме сердечно-сосудистой системы. Данные лабораторных исследований – тоже кратко. Когда дойдешь до инструментальных исследований, пишешь - протокол суточного мониторирования артериального бла бла бла от такого-то числа прилагается. Тоже самое с ЭХОКГ, и УЗИ брюха. Пожалуйста, без единой ошибки. Лучше не торопись. Спрашивай в процессе, если есть вопросы.

- Хорошо. А в заключении что писать?

- Брехун обыкновенный.

- Ну я серьезно.

- Да я тоже серьезно. Здоров он, Полина. Так и пишешь – здоров. Шевелись, крошечка. Сегодня эти гондурасы еще набегут. Покажу, как их принимают. И помни, в пять – я должен отсюда свалить. И ты тоже.