- Вы решили поесть под столом, Сергей Александрович?

- Я нюхаю пирожки.

- Видать, давно там лежат, да? – резко дергаю ступней, на что слышу приглушенное «ай».

- Нет. Свежайшие. Утром в палатке купил, - чуть улыбаясь, произносит он, вылезая из-под стола. Кладет пакет с пирожками на середину и принимается снова есть суп. – Угощайся. Они с капустой.

Впервые за весь день не сдерживаюсь, смех как-то сам вырывается из меня. Как и внезапный вопрос.

- А сколько вам на самом деле лет?

- А сколько дашь? Ой ладно, не отвечай, а то накинешь десятку, - быстро добавляет он. – Тридцать два. Через месяц тридцать три.

- Ясно.

- А тебе через месяц двадцать один, я в паспорте посмотрел, когда ты уже спала, - резко поворачиваю голову на хлебающего суп козла. – И знаешь, тогда я и понял, что ты точно не та, за кого я тебя принял. У представительниц легкого поведения в косметичке – резиновое изделие номер два. А у тебя три антисептика, влажные и спиртовые салфетки, виниловые перчатки и гигиеничка. Ммм… вкусный все-таки суп, зря не захотела, - продолжая стучать ложкой о тарелку, как ни в чем не бывало бросает эта свинья.

Перевожу взгляд на экран компьютера, и пытаюсь продолжить заполнять дневники. Но в голову как назло ничего не идет. Сплошная каша! Смешалось абсолютно все. И хуже всего, что в блокноте, записи, написанные моим почерком, я не могу толком распознать. Краем глаза замечаю, как Алмазов встает из-за стола, забрав с собой тарелку. Вдох… выдох… вдох.

Сейчас должно определенно стать полегче. И действительно все встало на свои места, стоило мне только остаться без компании с «горохом». Правда, ненадолго. Вернулся он достаточно быстро, поставив на стол чашку с кофе и шоколадку. Открыл пакет с пирожками, пододвинул ближе ко мне и схватился за шоколад. Он не только его открыл, но и разломал всей пятерней. «На кой черт я наблюдаю за тем, что он делает?!» Наверное, потому что люблю эту шоколадку.

- Пирожки не из палатки, я пошутил. Ешь.

- Нет, спасибо.

- Не так надо писать.

- Что?

- В мочевыделительной системе, - тычет пальцем в экран. – Что значит диурез примерно три литра? Пиши сколько выпито и сколько выделено. И только у больных с ХСН. У всех подряд не надо.

- Ага. Поняла, - растираю виски руками, то ли от нервов, то ли от жары. То ли от того, что сидящий около меня мужчина давит на меня своим взглядом, хоть я на него и не смотрю, но знаю, что он на меня – да.

- Бери.

- Что?

- Бери, говорю, - протягивает мне упаковку с зубочистками. – Я их не трогал, они чистые.

- Зачем они мне?

- Не они, а одна. Бери. У тебя в зубах что-то застряло, - растерянно беру зубочистку в руки и только поднеся ко рту осознаю, что он мне вешает лапшу на уши.

- Перед приходом сюда – я чистила зубы щеткой, затем пользовалась ирригатором, по дороге жевала жвачку и ничего не ела. И пью только кофе. Так что у меня не может ничего застрять в зубах.

- Я пошутил про «застряло». Соси.

- Что?!

- Соси говорю. Зубочистку соси. Это помогает сконцентрироваться. Ты нервничаешь и не можешь собраться. Соси и это поможет.

- Сами сосите!

- Так сосу, - берет в ответ зубочистку и засовывает ее себе в рот.

- Вот и сосите, а ко мне не лезьте с дурацкими и пошлыми предложениями.

- Я старше и опытнее, знаю, как помочь. Шоколадку будешь? – резко переводит тему, хватая из пакета пирожок. Чтоб ты до дома не добежал со своим горохом и капустой!

- Нет, - выбрасываю дурацкую зубочистку в мусорную корзину.

- Не любишь или не жрешь и бережешь фигуру?

- Люблю. Жру. Полуберегу.

- Стесняешься значит?