–  Приличных всех разобрали еще в прошлом году, так что я, пожалуй, повременю с этим, –  отправляя тряпку в ведро, фыркнула, радуясь, что появился повод скрыться.

Правда, в подсобке оказалось не лучше. Небольшое прокуренное помещение с тусклой лампочкой, свисающей на шнурке с потолка. Среди стеллажей и коробок я оборудовала себе закуток, в котором могла в перерыве между уборкой немного отдохнуть и подготовиться к занятиям.

Магазин закрывался в одиннадцать, три остановки на троллейбусе десять минут пешком дворами и считай дома. Надо ли говорить, что к концу дня я еле волочила за собой ноги и мечтала лишь о том, чтобы голова коснулась наконец-то подушки, а завтра наступало слишком быстро, только не в этот раз.

В квартире царил хаос, соседи о чем-то переругивались на кухне, как всегда, не поделив чья очередь пользоваться газовой плитой. Я на цыпочках прошмыгнула в комнату, в надежде что фанерная перегородка станет хлипкой, но все же преградой для звуков.

Дед смотрел какую-то мыльную оперу, нацепив очки на нос и я, растянувшись на диване, смогла позволить себе выдохнуть.

– Тебя искали, – выдал он внезапно, отвлекшись от происходящего на экране.

Там в это время героиня проливала очередной литр слез, печалясь, что любимый и единственный предпочел не ее умницу и красавицу, а какую-то городскую стерву. Лениво зевнув, я подперла ладонью щеку, приготовившись слушать.

– Кто? Соседка сверху? Я ей обещала, что напишу заявление, если не перестанет нас заливать стабильно раз в месяц.

– Нет, – взмахнул он рукой, – парень какой-то звонил, сказал по объявлению, – кашлянул дед, внимательно взглянув на меня, а по спине тем временем пот прокатился.

Этот его взгляд совершенно не сулил ничего хорошего. В уголках глаз пролегли глубокие морщинки, он смотрел на меня так пронзительно, что стало не по себе, словно я была в чем-то виновата.

– И что он тебе сказал? –медленно произнесла я, словно шла по зыбкой почве и каждый шаг выверяла, взвешивая все риски.

– Катя, – голос деда стал громче, в нем появились стальные нотки и стало совсем не до шуток. Теперь-то не отвертеться, видимо, придется все же ему все рассказать. – Ты чего задумала-то? Это что за работа такая, еще и мужчины обращаются, – погрозил он мне пальцем.

– Дед, – на вдохе вымолвила я, подвинувшись к нему ближе. – Это по поводу репетиторства, наверное. Два раза в неделю, если прогуливать последние лекции, то я успевать буду заниматься с нерадивыми школьниками математикой, – попыталась его успокоить, но, кажется, мои слова деду казались полным бредом.

– Ты мне это прекрати, подработка. Твое дело учиться! – командным тоном отчеканил он, пригвоздив взором меня к дивану. – Мать бы с приступом слегла, если б видела, как ты горбатишься.

– Матери плевать, – резко выпалила я, вскочив в места, – если бы волновалась – позвонила. А сколько она это делала за год? – хмыкнула со злости, не желая говорить об этой женщине, которая, по сути, лишь подарила мне жизнь.

Дед промолчал, только звук телевизора сделал тише.

– Вот именно, что ни разу!

Я привыкла к тому, что ее никогда не было в моей жизни и не будет, оно и к лучшему.

– Кстати, если папаша решит объявиться, на порог не пускай, – решила раздать ценные указания, раз уж разговор зашел о ближайших родственниках.

– Это почему? – удивился дедуля, потирая макушку.

– В последний его визит у нас пропали две чашки из сервиза и пепельница. Скорее всего, загнал друзьям-алкашам. Потому ни-ни, – почувствовав себя хозяйкой положения, произнесла с интонацией и деловито направилась в душ.