Я стоял в коридоре и любовался сквозь открытые двери четкими и отлаженными движениями спортсменов. И вот, наконец, прозвучали финальные аккорды.

И замерла живая звезда, и взметнулся красный флаг в руках мальчишки из седьмого класса, который гордо стоял на плечах своих старших товарищей и держал знамя Победы. Миг, и зазвучал взволнованный голосок Лены Верещагиной.

– Почетное право дать самый первый звонок нового учебного года предоставляется ученику десятого класса, комсомольцу, отличнику, спортсмену Павлу Барыкину и ученице первого класса Елене Жигловой, внучке нашего прославленного земляка, Владлена Ивановича Жиглова, ветерана Великой Отечественной войны, награжденного орденом Отечественной войны Первой степени, Героя Труда.

Пашка, который исчез со школьного двора, едва Лена Верещагина начала говорить заготовленные слова, появился возле малышки, подхватил девчушку на плечо. Мы с Ниной расправили девчушке подол платья, поправили банты в косичках, и я торжественно вручил Леночке колокольчик.

– А теперь звони! Со всей силы звони! – улыбнулся я. – Паша, вперед.

Пашка кивнул и шагнул за порог, крепко придерживая девочку на своем плече. Звенел колокольчик, знаменуя начало нового учебного года, звенел голос Лены, которая взволнованно читала стихи:

Четверостишье мы сочинили сами. Может, слегка коряво, зато от всего сердца.

Павел сделал круг почета школьному двору, вокруг застывшей живой пирамиды. По этому поводу мы тоже долго спорили с завучем. Зоя Аркадьевна считала, что ребята сразу должны уйти. Старшеклассники настаивали на том, чтобы уйти после поданного звонка, потому что звезда и флаг – главный символ, и никак нельзя, чтобы фигура сразу взяла и рассыпалась.

Я вслушивался в тишину, которая опускалась на школьный двор с каждым Пашкиным шагом, с каждой трелью колокольчика. И задавался вопросом: что не так? Ведь радоваться должны, хлопать. Но школьники и гости молчали.

Стих колокольчик, Пашка уже зашел в школу, спустил девчушку с плеча и теперь с тревогой смотрел то на меня, то на побледневшую Ниночку Кудрявцеву. Комсорг закусила губу, в девичьих глазах блестели слезы.

– Не поняли нашу идею, Егор, – прошептала Ниночка.

Ответить я не успел. Во дворе раздались четкие резкие хлопки. Мы даже сперва не поняли, что происходит, и кто-то начал аплодировать. Через полсекунды школьный двор буквально взорвался аплодисментами, Пашка же повернулся ко мне и с круглыми удивленными глазами выдал почему-то шепотом:

– Сама хлопала! Первая!

– Кто сама? – не врубился я.

– Ну, эта… из города! Первой хлопать начала, – пояснил Павел.

Тут я уже сам удивился. Неужто пробрало нашу суровую гостью? Ладно, поглядим, что скажет на разборе полетов. В том, что после линейки нам предстоит серьезный разговор не только с завучем, но и с дамой из роно, я почему-то не сомневался. Ну и ладно, я уверен в правильности своих действий и поступков.

Как и в том, что парторг с директором будут на нашей стороне. Но даже если вдруг Свиридов не встанет на нашу сторону, мне есть что сказать строгой даме, и молчать я не стану.

Кудрявцева и Звягинцева, и Борода младший, завхоз и Митрич, и все ребята, кто принимал участие в организации нашего праздника, заслуживают похвалы. И уж точно не заслуживают, чтобы их ругали. Так что все претензии возьму на себя, но и молчать не стану, если Аделаида Артуровна просто из прихоти решит все охаять.