— Стол чистый, — проходя мимо склоняется, говорит почти на ухо мне, заставляя вздрогнуть всем телом. — Основным местом действия был диван.

О! Ну тогда я спокойна, чего уж.

Опускаюсь на краешек стула, но к столешнице стараюсь не прикасаться.

— На полке справа есть влажные салфетки, если так переживаете, — Аким Максимович усаживается напротив меня в своё кресло и откидывается на спинку. Проходится взглядом по мне, отчего мне хочется плотнее запахнуть кофту.

Его предложение игнорирую. Уж будет совсем нехорошо, если я действительно достану салфетку и протру столешницу. Хотя…

— Я верю, что стол остался не запятнан, — складываю руки на груди, пытаясь хоть как-то ментально закрыться от него.

— Рад слышать, что вы мне доверяете, — он улыбается, но от этой его улыбки у меня мурашки бегут по спине до самого копчика, а на ум приходит жуткое сравнение с дьяволом. — Я прошу прощения, мы с Дилярой чуть задержались. Она, кстати, мой фитнес тренер. Если нужна будет программа — разработает и вам.

— У вас… многофункциональный тренер, — выдерживаю его взгляд, не сразу замечая, что впилась ногтями в ручку кресла. — А я не сильно спортивная. Обойдусь.

— У меня вообще… многофункциональный персонал, — ведёт бровью. — Разные обязанности выполняют. А спорт важен, кстати, возьмите его во внимание.

— Непременно.

В дверь стучат, и после разрешения войти Амина ввозит тележку с обедом. Переставляет на стол передо мною и хозяином дома.

— Приятного аппетита, — кивает вышколенно, а потом уходит.

— Так что там Костя? — Аким Максимович становится серьёзным. К еде не притрагивается.

— Мы провели тестирование. Он способный мальчик, но запущенный. Ему уже восемь, дети в этом возрасте во втором классе уже учатся, а он даже читает с трудом. Устный счёт в пределах десяти, писать может только печатными буквами и очень небольшое количество слов. Но всё это вполне поправимо. И быстро. Меня же интересует другое.

— Слушаю.

— Аким Максимович, сколько времени вы проводите с сыном? Например, в неделю в часах? Примерно хотя бы.

Он мрачнеет. Переводит взгляд на мгновение в окно, а потом возвращает ко мне. Берёт ложку и сжимает в пальцах её ручку. Понимаю, что говорить в этом ключе не сильно настроен.

— Я занятой человек. У Кости есть няня и целая армия прислуги. Ему не скучно, — со стуком кладёт ложку обратно на стол.

— А ему и не скучно. Ему одиноко. Это разные вещи.

— Вот и сделайте так, что ему было не одиноко, Олеся Станиславовна. На этом закроем тему. Приятного аппетита, — кивает мне на тарелку.

— Спасибо, я же сказала, что не голодна. Я пойду.

Встаю из-за стола, но натыкаюсь на острый внимательный взгляд тёмных глаз, впившийся в меня.

— Сядьте, — голос спокойный, но только глухой не услышит в нём угрозу. — Я не люблю есть один.

И я почему-то не смею его ослушаться…

8. 8

На стуле сижу, словно он подо мною раскалён. Не могу расслабиться. Что уж говорить про то, чтобы начать есть.

Аким Максимович же совершенно не смущается. Придвигает к себе суп и с аппетитом начинает есть.

— Вы не любите рыбный суп? — поднимает бровь. — Мой повар готовит отличный суп из сёмги. Он говорит, из чавычи получается вкуснее, но я особенных отличий не заметил.

Ага, а если ещё и золотой ложкой, то вообще супер.

— Люблю. Но обычно готовлю его из щуки или судака.

— Я речную рыбу не ем вообще. Запах не нравится.

Что ж, у богатых свои причуды. Мы, простой люд, щукой не гнушаемся.

— Ешьте, Олеся Станиславовна, — кивает на мою супницу. — В моём доме от голода не умирают.

— А может, я просто фигуру держу? — зеркалю его тон.